В Буэнос-Айресе Лусио, водитель грузовика 43 лет, замечает, что на рынке Меркадо-дель-Пуэрто мясник Рефаэль начал продавать тушки с синеватыми прожилками. «Пахнет как тухлое асадо», — бормочет Лусио, поправляя кепку, пока его сестра Рената, медсестра, тычет пальцем в кровоподтёк на шее продавца. Ночью Рефаэль, с вывернутой челюстью и глазами, как варёные яйца, ломает дверь их квартиры на улице Корриентес. Рената бьёт его скалкой, братья запираются в ванной, слыша за дверью хрип: «…голод…».
Сантьяго, механик из захудалого гаража в Ла-Боке, копался в двигателе старого грузовика, когда из-под масляного поддона выпал дроид с треснутым голографическим модулем. «*¿Qué mierda es esto?*» — пробормотал он, вытирая руки об засаленную робу. Дроид замигал красным глазом: «*Координаты… Кордеоба… 34°36’S 58°22’W…*» Название района Сан-Тельмо мелькнуло в записи. В тот же вечер Сантьяго столкнулся с Камилой, девушкой в потёртой косухе, которая рылась в мусоре за баром «Эль-Фарол». «Ищешь брата?
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, которые как удар под дых — сначала не поймёшь, то ли восхищаться, то ли схватиться за голову. Вот эта картина… даже не знаю, с чего начать. Помнишь, как в детстве смешивали кока-колу с попкорном — сладко, странно, но оторваться невозможно? Вот тут примерно так. Главная фишка — визуал. Кадры будто нарисованы маслом кем-то, кто перебрал кофеина: яркие до мурашек, но с какой-то тревожной изнанкой. А ещё эти диалоги… То ли философский трактат, то ли стеб над