О Джинсу, двадцать семь лет, в синем фартуке с пятном от эспрессо, сортирует посуду в кафе на углу Тондэмуна, когда почтальон вручает ей конверт с печатью адвокатской конторы. Внутри — документы на дом в Хондэ, доставшийся от деда, которого она видела лишь на выцветшей фотокарточке из маминой шкатулки. "Человек по фамилии О Чхольсу указан наследодателем. Проверьте наличие родства", — бормочет адвокат по телефону, пока Джинсу тычет пальцем в графу "внучка". Через три дня она
Знаешь, бывают такие фильмы, после которых сидишь и пялишься в потолок, будто тебя обухом стукнули? Вот эта история — из тех самых. Помню, как впервые её увидел: думал, очередная мелодрама с шаблонными вздохами да слезами. Ан нет! Там всё так переплетено — смех сквозь ком в горле, злость на героев, которые сами не знают, чего хотят, и это дурацкое чувство надежды, которое прет из самых мрачных сцен. Особенно запомнился момент, где они молчат у окна, а за кадром играет эта проклятая скрипка…
О, это же классическая история про месть с любовной подоплекой! Представляешь, лет двадцать назад отцы этих двоих — Кан Ын-соль и Ли Щин-джона — скрестили шпаги в деловой войне. Папаня Ын-соль, видимо, не церемонился — подсидел отца Чэйза (да, тот самый Щин-джон теперь под этим крутым псевдонимом ходит), и бедняга не выдержал — свел счеты с жизнью. Жесть, правда? А теперь Чэйз, с холодными глазами и кулаками, сжатыми в карманах, решил: «Око за око». Но не просто пулю в лоб — нет, он хочет,