Ли Мин Хо, студент из Сеула, приезжает в Ханой по письму с адресом «ул. Фан Динь Фунг, 44» — там упоминалась его покойная мать. В полуразрушенном колониальном доме пахло жасмином и плесенью, а на кухне он натыкается на Нгуен Тхи Лан, местную официантку, которая рылась в ящике с обгоревшими фотографиями. «Твоя мать — в чёрном платье, с родинкой на шее?» — спросила она, не отрываясь от снимка 1998 года. Гул кондиционера прервал её: «Моя сестра исчезла здесь на прошлой неделе. Искала… *их*». Она
Хоанг, менеджер в логистической компании, каждое утро заваривает *тра фуок* в потёртом термосе, пока его жена Линь, парикмахер в салоне на улице Ле Лоя, разогревает вчерашний *ком там*. Он забывает вынести мусор — пакет с рыбьими костями протекает на плитку кухни. "Опять *бунь ча* без зелени?" — бросает Линь, вытирая пятно тряпкой. Вечером Хоанг задерживается на складе, проверяя накладные под треск вентилятора, а Линь красит клиентке волосы в медный оттенок, думая о неоплаченном счете
Представь себе Вьетнам — джунгли шумят, листья хлюпают под ногами, а где-то там бродит этот мастер Дао, монах-воин. Ну знаешь, такой, который вместо молитв кулаками ветер режет. Всю жизнь он, говорят, страну защищал, а теперь император швырнул его на поиски дезертиров. Типа, "найди тех, кто сбежал с поля боя жарить рис да детей нянчить". И ладно бы только это… А ещё эта женщина. Та самая, что когда-то в доспехах рядом стояла, а теперь — призраком в голове. И ведь понимает он, что