Линга

Тания, беременная на восьмом месяце, копается в старом сундуке на чердаке дома в рыбацкой деревне Пандаламе. Под слоем выцветших сари находит игрушечного пингвина с оторванным плавником — ту самую игрушку, которую её сын Адхи держал в руках перед исчезновением три года назад. Муж Рагху, потрепанный сетями и запахом соли, пытается отвлечь её: «Зачем ворошить? Полиция всё закрыла». Но она замечает на пингвине пятно — не ржавчина, а краска, как на лодках у причала, где раньше швартовался браконьер
Знаешь, как бывает — вроде пытаешься докопаться до правды, а в итоге сам оказываешься под прицелом. Вот наш инспектор и влип: расследует гибель коллеги, а вместо улик — сплошные подозрения в его сторону. То ли кто-то сводит счёты, то ли система гнетёт, но все шишки посыпались на него. Представляешь? Вчера ещё авторитет, сегодня уже каждый шепчется за спиной. А он-то — в этой каше из слухов и намёков — будто в паутине: чем больше дёргается, тем туже петля. И ведь самое досадное: чем честнее