В центре — Шарль, его жена Ивонна в платье с выцветшими розами и адъютант Франсуа с шрамом над бровью. Действие прыгает между Парижем 1940-го, где в квартире на улице Лилль валяются разорванные карты и пахнет старыми книгами, лондонским кабинетом с треснувшим телефоном 1943-го и алжирскими бараками 1945-го, где пыль въедается в сапоги. В эпизоде №4 Шарль, поправляя очки, спорит с Черчиллем на кухне посольства: «Вы хотите, чтобы Франция стала вашим козырем, Уинстон? Мы — не карта, мы — колода».
Помните, как иногда смотришь что-то, и оно цепляет с первых минут не столько сюжетом, а какой-то странной атмосферой? Вот это как раз тот случай. Главный герой — такой вечный искатель приключений, вечно вляпывается в истории, а его приятель… Боже, этот приятель! Вечно ноет, вечно ворчит, но предан как собака. Смешно до слёз, когда они спорят — будто два старых деда у подъезда, только вместо лавочки их швыряет то в замки, то в какие-то полуразрушенные хибары. А как они там диалоги выдают!