Эла, рыжеволосая девочка в потёртых кедах, нашла потрескавшееся гусиное перо на чердаке бабушкиного дома в пражском районе Винограды. Рядом валялись старые газеты 1968 года и сломанные часы с кукушкой. "Смотри, Томаш!" — ткнула она приятеля в плечо, пока тот ковырял крошащуюся штукатурку на стене. Перо засветилось, когда Эла нечаянно чихнула на него — на улице хлынул ливень из леденцов-монпансье. Пёс Боббиш, дворняга с облезлым хвостом, тут же начал грызть прилипшие к брусчатке
Петер Новак, детектив из Братиславы, в пятницу утром осматривает тело женщины в буковом лесу у австрийской границы. На запястье жертвы — татуировка с номером 1472, на подошвах — следы промышленной смазки, которую используют на местном заводе «Хемико». Его напарник, Марек, ворчит: «Опять кроссворды вместо протокола?» — тычет пальцем в газету на сиденье их старенькой «Шкоды». Через два часа Петер в кабинете с запахом плесени листает досье на Эмилию Варнову, следователя из Брно, которая ищет
Катержина, студентка-архитектор, случайно находит в антикварной лавке у Пражского Града потрёпанный дневник с пометками на латыни. В кафе «U Zlatého hada», разбирая записи за чашкой *melta*, она замечает, что некоторые строки перекликаются с граффити на стене соседнего переулка. «Ты видел эти символы возле Вацлавской площади?» — спрашивает она бармена Мартина, указывая на загадочный знак в углу страницы. Он молча достаёт ключ от заброшенной аптеки XIX века, где под слоем пыли обнаруживают