Александр Горшков

Настя, девушка с выцветшим розовым рюкзаком и трещиной на экране телефона, перебирает вещи в съёмной комнате на окраине Петербурга. После смерти матери из Вологды остался только старый чемодан с бельём и дневником в синей клеёнчатой обложке. На работе в кафе «Балтика» у метро «Парнас» клиент в пальто с меховым воротником, Игорь, заказывает латте с корицей: *«У вас в глазах – как будто вы всё знаете наперёд»*. Она прячет руки за фартук, стирая пятно от варенья. Вечером, разбирая дневник с
Знакомо, да? Жил-был парень, вроде нас с тобой — застрял в бетонных джунглях, где всё решают амбиции, адреналин и эта вечная гонка за "крутизной". Ну, ты понимаешь: ночные тусовки, рисковые затеи, ощущение, что ты бессмертный... Пока однажды не понимаешь, что играешь в русскую рулетку с полным барабаном. А потом — бац! — встречает он эту... Нет, не гламурную инстаграмщицу, а обычную девчонку из глубинки. Такая, знаешь, с руками от земли и взглядом, от которого вдруг стыдно за все свои
Знаешь, есть у нас в городке два деда — Петрович и Андрей Иваныч. Воевали под Москвой в сорок первом, а теперь пенсия да огород. Но ты глянь в их глаза — тот самый огонёк из молодости не потух! Совсем недавно беда пришла: кинули их мошенники на стройке, все накопления как ветром сдуло. Ну, думаешь, руки опустят? Как бы не так! Вот тут-то и вспомнился им старый друг — танк Т-34, что ржавел на площади. Ещё с моих школьных лет его «Егорушкой» кличут. Смеялись мы, дети, над романтиками-ветеранами.
Знаешь, иногда истории о детях просто разрывают душу на части. Вот представь – семилетняя Ася. В семь-то лет! А у неё уже нет ни мамы, ни папы. Вообще никого. Она до сих пор помнит, как пахли мамины духи, когда та целовала её в нос перед сном, как папа, усталый после работы, разыгрывал целые спектакли с разными голосами за ужином. Эти вечера были такими... Ну, знаешь, как в детстве – тёплыми, будто всё вокруг обволакивает мягким пледом. А теперь? Теперь эта кроха в интернате. Представляешь эти