Лина, в рваных джинсах и с фонариком в руке, копалаcь в чердаке отцовского дома в Блэкстоуне. В углу, под слоем пыли, она нашла дневник Джонатана с пометкой *«07.11.1992 — вода стала черной»*. Том, её друг с татуировкой совы на запястье, ворчал, разбирая коробки: «Тут даже пауки сдохли от скуки». Эмили, младшая сестра, нашла в старом альбоме фото — группа в викторианских костюмах стояла у озера, лица замазаны чернилами. «Смотри, тут каракули — *они следят*», — прошептала она, ковыряя ластиком
О, этот фильм! Знаешь, иногда натыкаешься на кино, после которого долго не можешь прийти в себя — вот прямо как будто тебя накрыло волной. Помню, как в какой-то момент просто застыла перед экраном: эти кадры, музыка... Будто кто-то вытащил все мои невысказанные мысли и вложил их в диалоги героев. А эти моменты тишины между словами — они жгут сильнее любых монологов. Иногда казалось, что воздух в комнате стал гуще, и дышать труднее. И ведь не поймёшь сразу — то ли это гениальная режиссура, то ли