Бруно Оро

В Буэнос-Айресе Лера и Макс, забравшись на крышу старого дома с облупившейся голубой краской, нашли загадочную карту в жестяной коробке из-под печенья. «Смотри, тут метка возле театра Колон! — ткнул Макс пальцем в пятно от кофе. — Говорят, там призрак дирижёра прячет страницы». Ночью, пробираясь через подвалы с паутиной и ящиками винтажных костюмов, они услышали скрипку: седовласый музыкант в потёртом пиджаке играл танго, а за ним в зеркале мелькнула страница с узором из кактусов и ламп. Лера,
Знаешь, если представить Мадрид 1922 года — это же как взрывная волна из талантов! Вот туда-то и врывается 18-летний Дали, весь в пыльных ботинках и с головой, набитой безумными образами. Город тогда — ну просто магнит для всех, кто хочет свернуть реальность наизнанку. А Сальвадор? Да он уже тогда горел, как спичка в бензине: рисовал сутками, спорил с профессорами и, кажется, даже стены общежития покрывал эскизами вместо обоев. А потом эти встречи… Лорка с его стихами, что вились как дым от