Юи Ватанабэ

Юки, девушка в потёртой кожаной куртке, каждую ночь чинила светящийся шар над сценой караоке-бара «Blue Moon» в Сибуе. Рю, её сосед с третьего этажа, таскал гитару в чехле от мотоцикла Yamaha 1980-х и играл у входа в метро Нихомбаси, пока полиция не гоняла. «Ты опять забыла выключить усилитель? — бормотал он, заливая рамен в крохотной кухне. — Вчера пол-Осаки слышали, как ты орала про разбитые сердца». Юки в ответ бросала в него пластиковую вилку: «Это не я — микрофон сам задымился после твоих
Знаешь, иногда попадается кино, от которого мурашки по коже — даже если ты далёк от темы. Вот смотришь на этих безумцев, которые гонят себя через боль, дождь и асфальт, и думаешь: "Да вы вообще с другой планеты?" А потом ловишь себя на том, что уже мысленно примеряешь кроссовки. Не буду врать — сначала казалось, что это очередная история про преодоление. Но как же круто они показали этот внутренний диалог! То голос в голове орёт: "Сойди с дистанции, дурак!", то вдруг
О, этот сезон! Помните, как все горели на кортах? Такое ощущение, будто каждый матч высекал искры — то ракетки в свинсте ломали, то зрители с трибун орали, как сумасшедшие. А эти бесконечные пятисетовые битвы, после которых самому хотелось схватиться за сердце и крикнуть: «Да как вы вообще так можете?!» Кто-то тогда взлетел, как метеор — молодой, дерзкий, с улыбкой, от которой у соперников подкашивались ноги. А другие… Ну, знаете, те самые ветераны, которые будто играли не с мячом, а с самой