Гай Джодоин

Лиам, 17 лет, в рваной куртке с нашивкой "Arctic Monkeys", копался в сломанном радиоприемнике на складе запчастей. За окном — сплошная белая пелена: шоссе №63 отрезало от мира третьи сутки. Эмили, его соседка, втиснулась в дверь, снег с ботинок сыпался на ржавый поддон. "Твой брат опять ушел к элеватору, — выдохнула она, сдирая с ресниц наледь. — Говорит, там сигналы ловит". В школьной столовой, превращенной в бомбоубежище, старик Харрис грел руки над паяльником: "В
Жюдит, ветеринар с хроническим недосыпом, разводит антибиотики для кота с мочекаменной болезнью, когда звонит Марго — её сестра-медсестра, у которой на халате пятно от вчерашнего латте. *«Папа опять ушел в старый гараж, говорит, мама ждет у патефонного магазина»,* — Марго перебивает себя криком санитара: в коридоре больницы кто-то разбил термометр. Жюдит вытирает руки о потертый свитер, замечает смс от клиента с таксой-аллергиком — надо ехать на Рю Шеррье, но сначала искать отца. Рене, их отец,
Представь себе: маленький провинциальный городок, где каждый знает, чем пахнет у соседа на кухне. А тут — петух. Да не простой, а такой, который будто сошёл со страниц магического реализма, встряхивает перьями и переворачивает всё с ног на голову. Смешно? Ещё как. Но через это балаганное приключение вдруг проступает что-то щемящее, вроде старой фотографии, которую нашли на чердаке. Не могу забыть сцену с местным священником, который пытается отчитать птицу как одержимую — это же чистой воды