Андерс чинит снегоход, пока Лина размораживает консервы на печке в хижине возле Кируны. Он находит в ящике с инструментами сломанный компас отца, бросает его в угол: *"Опять эта ржавая хрень. Думаешь, хватит бензина до станции?"* Лина, вытирая руки об фартук, кивает к окну, где метель засыпает следы от прошлой поездки. Вечером они слушают помехи на рации — треск сливается с воем ветра. Через три дня Андерс проваливается в расщелину у озера Торнетреск, вытаскивает кожаную сумку с
Знаешь, иногда кажется, будто в руки попал чей-то потерянный внутренний монолог — не прилизанный дневник успеха, а честный разговор с самим собой в три часа ночи. Вот открываешь страницу, а там: «Сегодня снова бродил по городу, будто призрак с рюкзаком. У перрона встретил старика, продающего чай из термоса. Говорит, жизнь как недопитый стакан — горчит, если спешить». И ведь веришь ему! А через два абзаца уже сам себе противоречит: «А может, всё это ерунда? Может, я просто устал и хочу спать?»