В Петрограде, октябрь 1917-го. Матрос Железняк, с папиросой в зубах, толкает плечом дверь Зимнего. За ним – рабочий Артем Васюков, в промасленной куртке, шагает через разбитые вазы. "Где ваши министры-то? – кричит он дворнику, – под диванами ищут?" В кабинете Николай II на портрете смотрит в пустоту, на столе – недопитый чай в подстаканнике. На улице студентка Катя Григорьева подбирает брошенный револьвер, прячет его в складках юбки. Москва, 1932 год. В колхозе "Красный луч"
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки по коже — вроде бы романтика, а под обложкой сплошная трещина. Вот как с Надеждой Аллилуевой. Представь: девочка двенадцати лет, в доме родителей-революционеров, где вечно толкутся подпольщики с горящими глазами. И среди них — он. Тридцатичетырёхлетний беглый ссыльный с Кавказа, харизматичный, грубоватый, с таким взглядом, будто уже тогда видел себя хозяином полмира. Как тут не влюбиться? А дальше — всё как в дурном сне, который почему-то называют