Петр Черняев

Представляешь, два брата, оба нейрохирурги — ну прям как в сериале, только живее. Отец клинику оставил, а они — как кошки на раскаленной крыше: взгляды на жизнь разные, принципы лбом сталкиваются… Да еще эта Лана. Она ж певица, между прочим — не из тех, кто в караоке подвывает. Глеб-то с ней почти под венец собрался, душа поет! Ан нет — возвращается Борис, брат его старший. Тот самый, который когда-то Лане сердце разбил в щепки. И теперь, видишь ли, решил снова все переиграть. Вот честно — сижу
Вот это поворот! Снимают же кино про Берию — того самого, про которого в учебниках пишут как про «злодея номер один». А знаете, что меня больше всего врезалось? Как его, могучего да страшного, взяли прямо на заседании Президиума. Представляете: сидит себе, думает, что всё под контролем, а тут — хоп — наручники, конвой... И как-то так по-бытовому, понимаешь? Не эпичная битва, а тихий крах. А эти кадры с тюрьмой… Брр. Там же он не «железный нарком», а просто старик в камере, который пишет письма
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки по коже — вроде бы романтика, а под обложкой сплошная трещина. Вот как с Надеждой Аллилуевой. Представь: девочка двенадцати лет, в доме родителей-революционеров, где вечно толкутся подпольщики с горящими глазами. И среди них — он. Тридцатичетырёхлетний беглый ссыльный с Кавказа, харизматичный, грубоватый, с таким взглядом, будто уже тогда видел себя хозяином полмира. Как тут не влюбиться? А дальше — всё как в дурном сне, который почему-то называют