Ну представьте: десятилетие ждешь свадьбы, наконец-то говоришь «да» своему Марко, а потом — бац! — на пляже рядом с твоим шикарным банкетом находят скелет в подвенечном платье. Да уж, Лауре Кастеллани явно не повезло с днем бракосочетания. Ее папик-магнат из Триеста, конечно, сразу в кризисном менеджменте — он ж всё-таки корабли строит, а не трупами занимается. Но самое жуткое? Все орут, паникуют, а этот новенький в городе — Лоренцо Берманн — стоит себе, как статуя, и даже бровью не ведет. А
Представьте себе: двое парней, почти погодки, взрослеют где-то среди бескрайних сицилийских виноградников. Отец — тень из прошлого, а мать… Ну, ты знаешь, в таких историях матери всегда или святые, или проклятые. Их-то мамаша — красотка, которой впору на обложках журналов блистать, а не в этой богом забытой глухомани с её вечной пылью и виноградным брожением в воздухе. Шестидесятые? Да те же средневековые нравы, только вместо рыцарей — упрямые фермеры да вечные сплетни на раскалённых улочках.
Март 45-го. Италия в огне, фашизм агонизирует, но Ливия Маццони — эта женщина с огнем в глазах — думает совсем не о войне. Её будто ветром сдуло с насиженной чиновничьей перины — вдруг вспомнила того самого эсэсовца, Хельмута. Того, с кем когда-то… Ну, ты понял. Не просто вспомнила — прёт сквозь разбомбленные дороги, через баррикады и панику, будто её дьявол под лопатками щекочет. А что её гонит? То ли любовь старая, то ли адреналин от краха всего вокруг — сама, наверное, не разберет. И вот она