Молодой танцор уверен, что он достоин победы на этом фестивале танца и что никто кроме него не сможет исполнить такие сложные па. Его конкуренты слишком поверхностны. У них в голове только трюки, а не движения, которые сложно повторить также эмоционально. Всё что он делает, кажется, идёт от сердца и выглядит как сплошная импровизация, но это˗то и дорого. Подкупая своей непредсказуемостью, герой уверенно движется вперёд. И вот он, наконец, прибыл в тот самый город, откуда всё начинается. Здесь
Психоаналитик на грани профессионального выгорания сталкивается с необычным случаем пациента, страдающего от сильной тревожности и суицидальных мыслей. Многочисленные сеансы терапии не приносят желаемых результатов, и специалист принимает непростое решение остановить лечение. Однако вместо стандартных рекомендаций он предлагает пациенту нестандартный выход — найти любовь, как средство исцеления. Для пациента этот совет становится поворотной точкой. Отчаявшись, он решается на поиски
Лина, 16 лет, в разгар октября заметила первый анонимный комментарий под фото в синем купальнике: *«Твои рёбра торчат, как у дохлой кошки»*. Она стерла его, но к утру в личных сообщениях всплыл скриншот её старого поста про депрессию с подписью: *«Режь вены, всем будет легче»*. Мари, её соседка по парте в лицее Паскаль, щелкала жвачку, листая тетрадь по химии: *«Просто закрой аккаунт»*. Лина не ответила — профиль в инстаграме был единственным местом, где её хвалили за рисунки акварелью. Антуан,
В старом кафе на площади Сен-Мишель Лиза, затягиваясь сигаретой, натыкается на Антуана, который разливает вино с дрожащими руками. «Ты до сих пор куришь эти дешёвые «Житан»?» — усмехается он, поправляя фартук с пятном от бургундского. Мари, в чёрном костюме от Zadig & Voltaire, роняет ключи от офиса в Париже, когда замечает на стене фото 2008 года: она и Лиза в рваных джинсах у разбитого фонаря. «Помнишь, как мы прятались от охранника?» — говорит Лиза, но Мари отворачивается, доставая из
Тамара возвращается в Лион после пяти лет отсутствия, устраивается официанткой в кафе *La Brume* на площади Терро. В первый же день сталкивается с Люком — бывшим парнем, который теперь управляет автосервисом отца. «Ты все так же пахнешь жасмином», — бросает он, поправляя промасленную тряпку в кармане. В съемной квартире над рыбным магазином она находит старые письма от матери, спрятанные в треснувшей вазе: «Если что-то случится, ищи в мастерской». Сестра Элоиза отказывается говорить о
Аликс, медсестра с татуировкой совы на запястье, обнаружила в палате 214 пустую упаковку морфия. Жюльен, главврач в мятом халате, задержал взгляд на камере хранения: "Ты уверена, что это не ошибка в журнале?" В коридоре отделения реанимации пахло перегоревшей лампой и антисептиком. На третьем этаже, возле лифта с отслоившейся краской, санитар Люка рассказывал новенькой о пациенте, который неделю назад пытался вырвать катетер: "Он орал, что крысы съели его часы". В подсобке
Знаешь, история про эту девочку — просто огонь. Представь: пятнадцать лет, школа, а ты вроде как невидимка из-за пары лишних кило. Все эти взгляды исподтишка, смешки за спиной… Тамара, кажется, уже смирилась, пока однажды не ляпнула подруге: «Следующий парень, который войдёт в класс, — мой парень до выпуска!». Ну ирония судьбы же! Дверь открывается — и бац, сам Диего, эталон местного крутизны. Типа, «привет, мечта всех девчонок, теперь ты мой эксперимент». Честно? Она сама не верила, что