До революционных времен, еврейская нация в Российской империи, была практически самой многочисленной после русских. Представители этого народа внесли огромный вклад в развитие государства и пользовались благодушием королевы Екатерины второй и ее последующих наследников. Но после свержения династии Романовых и прихода к власти большевиков, во главе с Владимиром Лениным, обрусевшие евреи стали подвергаться гонениям. В стране массово процветали националистические предубеждения, большинство семей
Анна, учительница литературы из захолустного городка под Тверью, каждую пятницу заезжает в «Магнит» за дешёвым вином. В школьной учительской, заваленной стопками сочинений про «Героя нашего времени», она листает смс от Кирилла: «Приезжай в Москву. Хочу показать тебе галерею на Патриках». Его голос в трубке — смесь дорогого кофе и привычки командовать. Встречи в гостиничных номерах с видом на Садовое кольцо, где Анна прячет чек от нового платья в старом рюкзаке. Марина, жена Кирилла, в разговоре
Алина, медсестра из Твери, снимает угол в пятиэтажке возле вокзала. Через соседку Марину Петровну, которая торгует вязаными носками на рынке, она узнает про объявление: «Мужчина, 34 года, ищет женщину для временного брака. Требуется регистрация в квартире на Арбате». Встреча в кафе «У Гриши» — линолеум в трещинах, запах жареных пирожков. Петр, инженер-энергетик, в очках с поцарапанными линзами, сразу кладет на стол ключи: «Два года — и развод. Никаких претензий. Но готовить придется — я на
Анна, медсестра из Подольска, забирала восьмилетнюю Лизу из школы, когда та упала в обморок. В областной больнице врач Игорь показал анализы: «Ты даже группа крови другая». В коридоре, пахнущем хлоркой, он протянул пожелтевшую справку о рождении — другой город, чужая фамилия. Дома Анна перерыла шкаф с документами: под слоем старых счетов нашла конверт с фотографией новорожденной в синем одеяле, которого у них никогда не было. «Мама, мы чужие?» — Лиза тыкала пальцем в снимок, оставляя жирный
Марианна, бухгалтер в строительной фирме на окраине Москвы, случайно находит в старом шкафу на работе папку с документами на имя «Лариса Шумилова». Внутри — письма 90-х, фотография девушки в платье с ромашками и ключ от неизвестной квартиры. За обедом в столовой коллега Николай шутит: «Опять архив перекапываешь? Найдешь клад — делиться будешь?» Вечером, разбирая бумаги на кухне хрущевки, она звонит сестре: «Там адрес на Ленинградке, дом снесен… Но ключ-то зачем хранили?» Через три дня Марианна
Прохор Громов вернулся в сибирскую деревню после гибели отца — нашли его с проломленным черепом у причала. В доме из почерневшей лиственницы брат Данила встретил его молча, перебирая отцовский нож с костяной ручкой. *«Ты зачем приперся? Думал, всё твоим карманам достанется?»* — сплюнул Данила в печь, где варилась похлебка из зайца. Прохор, не снимая шапки, достал из торбы серебряный крест — единственное, что осталось от матери. Ночью они делили промысловые угодья: Данила забрал южные склоны с
Помнишь, как иногда в отношениях всё начинается с яркой вспышки — будто фейерверк в кромешной тьме? Вот они, двое: она — с характером, как острый нож, он — харизматичный, но с трещиной в глазах, которую никто не замечает. Сначала это смех до утра, споры о ерунде и страсть, от которой стынет дыхание. А потом незаметно подкрадывается эта токсичность: ревность под маской заботы, упрёки, которые называют "просто переживаю". Ты ловишь себя на мысли, что уже не различаешь, где любовь, а где
Анна, фармацевт с облупившимся лаком на ногтях, каждый вечер забирала сына Степана из коррекционной школы. На автобусной остановке у рынка «Рассвет» мальчик тыкался лицом в её потертую дублёнку, бормоча: *«Купи морс…»* В аптеке, пока она пересчитывала кассу, Степан рисовал на рецептах жёлтых котов — однажды медсестра из соседней поликлиники накричала: *«Вы тут не цирк устраивайте!»* Анна молча собрала карандаши в жестяную коробку из-под леденцов. В гараже за авторемонтом «Феникс» Николай,
Дима, менеджер из офиса на Ленинградском проспекте, врезался в рыжеволосую девушку на станции «Парк Культуры», рассыпав папку с договорами. «Черт, ты вообще видишь, куда летишь?» — вырвалось у Ани, пока она подбирала ключи от квартиры в хрущевке и потрепанный блокнот. «Прости, у меня через пятнадцать минут отчет у Широкова!» — бросил он, не замечая, что подхватил ее студенческий билет вместо пропуска. Через два дня они столкнулись снова в кафе «Бублик» у метро: Аня в пятнистой униформе