Фильм погружает нас в глубины истории, в самое сердце Флоренции начала 15-го века. В это время город охвачен мрачным облаком чумы, которая уносит жизни сотен и тысяч людей каждый день. Известные врачи и ученые, не имея ответов и решений, безнадежно разводят руками, предсказывая катастрофический конец для Европы. Осознавая страшную угрозу, нависшую над ними, группа молодых людей решает бежать от этого кошмара и ться в деревне, подальше от эпицентра бедствия. В пути они придумывают способ забыть
Бертольдо, плотник с кривой трубкой, вечно мастерит табуретки в мастерской на окраине Просеккьо. Его племянник Бертольдино, долговязый и веснушчатый, таскает доски, вечно спотыкаясь о ящик с гвоздями. Какашку, уличного воришку в засаленном пиджаке, они подобрали у траттории «Трех ворон» — тот клянчил у них лиру на вино. По утрам троица толкается на рынке: Бертольдо меняет старые инструменты на сыр, Бертольдино ворует яблоки, Какашка спорит с торговкой рыбой. «Опять штаны порвал?» — хрипит
В старом неаполитанском квартале Лука, парень с обветренными руками от постоянной возни с роялями, чинил разбитое пианино в консерватории. Его сестра София, с запахом кофе от униформы кафе «Bianco», каждое утро оставляла ему в холодильнике остатки канноли — «*Съешь, а то засохнешь, как струны у этого гроба*», писала на желтых стикерах. По четвергам к Луке заглядывал Марко, гитарист-неудачник, прятавший под кепкой седину: «*Опять не пришел на репетицию?*» — «*Слушай, у меня там... дела*», —
Лука, 34-летний архитектор из Милана, впервые встречает Сильвию, повара семейной траттории в Риме, на свадьбе общего друга. Они случайно садятся за один стол возле кухни, где пахнет жареным артишоком и перегоревшим маслом. «Ты тоже прячешься от танцев?» — спрашивает Лука, поправляя галстук с пятном от красного вина. Сильвия, вытирая руки о льняную салфетку, бросает: «Я здесь ради осьминога под соусом ’ндуя — шеф-повар мой дядя». Через час они делят такси до вокзала Термини — Лука опаздывает на