Лина, в потёртой кожанке, жмётся к окну вагона бухарестской электрички. Её пальцы теребят медный кулон в форме волка — подарок младшего брата Ивана, пропавшего после работы на соляной шахте в Сланик-Прахова. Напротив Марк, чех с фиолетовыми кругами под глазами, достаёт из рюкзака карту Праги, помеченную крестами возле Витковой улицы. «Твой алкаш-сосед точно видел его в старом трамвайном депо?» — бросает Лина, глядя на пятно от кофе на рукаве Марка. Он фыркает: «Сказал, Иван плавил там серебро с
Ох, Валахия начала XIX века – это же какой-то вихрь противоречий! Представь: князья вроде и пытаются вписаться в новую эпоху, строят дороги, меняют законы… а потом бац! – и будто спотыкаются о собственные тени. То вдруг вспомнят про дедовские обычаи, то начнут судиться из-за клочка земли, как триста лет назад. Странно это: вроде европейские моды уже стучатся в дверь, а в воздухе всё ещё пахнет смолой факелов и старыми свитками. Иногда кажется, будто сама земля тут сопротивляется переменам – то