Анна, медсестра из пригорода Пскова, в пятницу вечером перевязывала ожог на руке пожилого электрика Семёна. «Опять проводка в хрущёвке дымила?» — спросила она, затягивая бинт туже, чем нужно. За окном постаревшей поликлиники лужи отражали неоновую вывеску магазина «Всё для рыбалки». Дмитрий, её сосед с первого этажа, ждал у разбитой «Лады», предлагая подбросить до дома: «Ты ж после дежурства как зомби. Завтра с Лехой на озеро — едешь? Лещ пошёл». В кармане халата у Анны лежала смятая открытка
Артём вышел из электрички на платформе «Новокрюково», затянув шарф повыше. В кармане пальто звенели ключи от пустой квартиры на Ленинградке — родители уехали в Краснодар год назад. На детской площадке у пятиэтажки, где они с Кириллом в девятом классе разбили окно в подъезде, теперь висела камера с треснутым стеклом. «Ты ж как призрак», — хрипло рассмеялся Кирилл, вылезая из-под жигулей в гараже за школой. Пахло соляркой и старым снегом. «Место в мастерской свободно, — он вытер руки об
Анна Соколова, студентка биофака МГУ, каждое утро забегает в кафе «Под соснами» за капучино с корицей. Там она сталкивается с Дмитрием Волковым — аспирантом-физиком, который вечно занимает её любимый столик у окна. «Опять ваши учебники расползлись, как амебы?» — бросает он, отодвигая папку с чертежами реактора. Анна в ответ ставит чашку так, что кофе проливается на его графики: «Ваши схемы протухли — как минимум, со вчера». Они не знают, что через неделю их назначат кураторами одной
Артём, следователь из Екатеринбурга с привычкой теребить мятую пачку «Примы», жил в пятиэтажке возле заброшенного завода. Его квартира пахла старыми книгами и щами, которые варила соседка. На столе — ворсистый коврик с пятнами от чая, где он каждый вечер раскладывал фотографии жертвы: мужчина в чёрном пальто, найденный у городского пруда с ключом-брелоком «Свердловск-Пассажирский» в кармане. «Лида, тут не просто убийство», — бросил он напарнице, перебирая записи звонков. Лида, ветеран МВД с
Представь обычный город где-нибудь в российской глубинке — серый, с облезлыми хрущёвками и вечным запахом махорки у подъездов. Вот тут и живёт Сашка, парень лет двадцати, который мечтает свалить отсюда хоть куда, но пока топчется между работой на заправке и вечными разговорами с отцом-алкоголиком. «Ты как я — никуда не денется», — бубнит тот за очередной рюмкой, а Сашка молча смотрит в окно на грязный снег и думает о том, как бы взять да исчезнуть. Но куда? Денег нет, друзья все потихоньку
Представляешь, только-только обустроили свой уютный мирок — любовь, дом, планы на будущее. Надя с Романом, казалось, поймали ту самую жар-птицу за хвост: работа в радость, вечера вдвоём у камина, смех сквозь разговоры до рассвета. Ан нет — судьба, видимо, зевнула на посту. И вот, как гром среди ясного неба, появляется она. Мама. Та самая, что слиняла двадцать лет назад, оставив дочь с разбитым сердцем. Теперь Валентина врывается в их жизнь с шумом урагана — то ли искупить вину, то ли натворить
Знаешь, такие истории всегда цепляют — когда жизнь вдруг ставит все с ног на голову. Вот смотри: Жанна, этакая «принцесса на горошине» в дизайнерских шмотках, считает, что её капризы — закон для всех вокруг. А Сашка? Обычный парень, водит её малиновый кабриолет, да так тихо, будто тень. У него же мать болеет, братишку в институт тянуть надо — вот и глотает её упрёки, стиснув зубы. Интересно, она вообще замечает, как смотрит он ей в спину? То ли с досадой, то ли с жалостью… А Жанна-то — ну