На заре двадцатого века, когда тени японской оккупации нависли над Китаем, мрачный ветер перемен принес на его земли не только политический упадок, но и культурное столкновение. В этот тревожный период самураи, пропагандирующие свое искусство каратэ как вершину боевых навыков, совершили акт жестокости, который потряс основы китайского общества. Бесповоротно они отняли жизнь у Хо — миролюбивого учителя кунг-фу, чье сердце и душа были посвящены обучению и развитию духовных и физических сил своих
Веками обвитые тайнами и загадками, стены монастыря Шаолинь хранят бесчисленные истории о доблести, предательстве и поисках просветления. Одна из таких легенд рассказывает о двух неотъемлемых друзьях-монахах, мастерах боевых искусств, чьи жизненные пути были неожиданно разделены строгим судьбой. Превысив запреты и древние устои монастыря, оба друга использовали оружие в своих практиках, за что и были изгнаны из священных стен Шаолиня. С этого момента их жизни пошли по кардинально разным
Лин Лин Фат, один из четырех королевских стражей Запретного Города, не обладает мощью своих коллег, способных рушить стены и ломать камни, но выделяется острым умом. Его дом завален изобретениями: от тапочек-веников до минивентиляторов, которыми он радует жену. Однако при дворе его таланты остаются незамеченными. Всё меняется, когда на Запретный Город надвигается угроза из Королевства Гум, организованная Убийцей без лица, его супругой и сыном. Именно тогда изобретательность Лин Лин Фата
Чэнь Лун, бывший солдат с шрамом через левую бровь, управляет забегаловкой в портовом районе. Каждое утро он ругается с рыботорговцем из-за тухлого запаха, который тянет от соседних лотков. «Опять креветки вчерашние подсовываешь?» — бросает он, разгружая ящики с рисовой водкой. Ли Мэй, девушка в выцветшем синем фартуке, вытирает липкие столы тряпкой, украденной у уличного чистильщика обуви. В углу сидит слепой музыкант, наигрывающий мелодию на эрху — его плата: миска супа с рыбьими головами.
В подъезде дома на Натан-роуд Чан затягивается сигаретой, пока Ли Ченг ковыряет отвёрткой в вентиляционной решётке. "Труп в мусорном баке — два прокола на шее, но камеры показывают только кошку", — бормочет Вэй Линь, протирая очки рукавом. Они поднимаются на лифте, который скрипит на пятнадцатом этаже. В кармане у Чена находят смятый чек из аптеки — литры физраствора и шприцы. "Он кормит её", — внезапно говорит Вэй, нажимая на кнопку экстренной остановки. Ченг роется в
Байгу, девушка-скелет в потёртой кожаной куртке, каждое утро протирает пыль с урн в агентстве «Вечный покой» на окраине Чунцина. Её начальник, Чжан Сяолян, ворчит, разбирая бумаги: *«Опять клиенты жалуются, что ты пугаешь их кошек — прикрой череп шарфом!»*. В соседнем переулке Ли Вэй, коллега-медиум, торгует амулетами от бессонницы, пряча под прилавком бутылку байцзю. По вечерам Байгу ищет потерянные кости в канализационных люках — без мизинца её левая рука разваливается при попытке открыть
Вэйчжоу потрясло до основания — местного ростовщика нашли убитым. Да не просто убитым, а с такой жутью, что у старушек руки дрожали, когда они об этом шептались на рынке. Говорят, это не человек сделал. Что сам Царь Преисподней вышел из тьмы и забрал душу. Ну а что — ночь была как смоль, луна будто пряталась, и никакой стражи рядом. Мистика? Может. Но люди начали бояться. А потом за дело взялся судья Ди. Спокойный, как вода в колодце, и такой проницательный, что лучше уж с ним не спорить. Он