В тени монументальных зданий московского проезда Серова в 1953 году, год, наполненный историческими переменами для страны, разворачивается трогательная история дружбы, отваги и поиска. В центре событий — двое детей: 12-летняя Таня, которая в этом летнем сезоне осталась в городе, вопреки обычаю отправляться на отдых в лагерь, и Митя, мальчик, чья семья только что вернулась из далёкой магаданской ссылки обратно в сердце России, в Москву. Таня и Митя быстро находят общий язык, и вскоре Митя
Артём копался в комоде с выдвижными ящиками, заедавшими от сырости. Под стопкой отцовских квитанций за газ нашел пачку писем, перевязанных тесьмой от конфетной коробки. Конверты пожелтели, адрес — улица Гагарина, 15, Лизавете Соколовой. В дверь позвонили: на пороге стояла девушка в промокших кедах, держа в руках ключи от соседней квартиры. «Вы Артём? Папа говорил, тут должна быть коробка с мамиными бумагами. Она умерла, когда мне было шесть…» Лиза потянулась за пачкой, но он отдернул руку:
Анна Королева, медсестра с ночной смены в городской больнице №17, стиснула в кармане халата ампулы морфия. В раздевалке, пока коллега Галя копошилась у шкафчика с принесенными из дома котлетами, она быстрыми движениями переложила три флакона в потертый барсеточный кожаный кошель — подарок брата Димы на восемнадцатилетие. "Слушай, ты точно не влипнешь?" — Дима нервно закурил на скамейке у детской площадки, когда она протянула сверток. Его пальцы дрожали, пепел упал на кроссовки с
Вот представь: Валера Гусько, восходящая звезда советского футбола, и вдруг — бац! — обвинение в убийстве. Все улики упираются в него, как гвозди в доску. И единственный лучик надежды — Костя Лопушанский, фотограф-любитель, который случайно оказался *не в то время не в том месте*. А самое смешное, что они с Валерой в детстве в одной футбольной команде паслись. Да-да, Костик — сын их общего тренера, который Валера как родного воспитывал. Вот и приходится Костику, чтобы отца не подвести (старик