Заканчивается пьеса Шекспира «Юлий Цезарь», занавес опускается под громкие овации. Свет гаснет, и актёры покидают сцену, возвращаясь в суровую реальность своих камер римской тюрьмы строгого режима «Ребибия». Здесь камера запечатлела поистине грандиозный эксперимент: постановку спектакля режиссёром Фабио Кавалли с участием заключенных, многие из которых отбывают пожизненное заключение. В этом уникальном проекте универсальный язык Шекспира помогает новоиспечённым актёрам глубже понять свои роли,
Лидия, девятнадцати лет, каждое утро развозит сыр на мопеде по тратториям Рима. Ее брат, Карло, работает в мэрии, таскает папки с документами о реставрации Пантеона. Однажды в ящике старого буфета, доставшегося от бабушки, Лидия находит письмо с гербом Савойской династии: «Если ты это читаешь, я не смогла убежать. Сожги конверт. — Аделаида, 1943». Карло, увидев письмо, хватает сестру за руку: «Ты вообще представляешь, что это за люди сейчас ищут такое?» На следующий день их квартиру на Виа
В Турине 22-летний Лука роется в коробке с ржавыми ключами на блошином рынке Порта-Палаццо. На дне находит карманные часы с гравировкой *"А.В. — С.Л., Лион, 1973"*. Под стеклышком застревает крошечный клочок нотной бумаги — детская мелодия с пометкой *«для Клары»*. Вечером, чиня провод на кухне своей съемной квартиры возле парка Валентино, он звонит двоюродной сестре Софии: *«Неужели дед врал про войну? У него же брат погиб в ’44…»* Часы ведут в Париж, в кондитерскую *«Du Cerisier»*
В приморском городке Кастельроссо 15-летний Лука Бьянки каждое утро разгружает ящики с лимонами для бабушкиной лавки. Запах цитрусовых смешивается с солёным бризом, а старуха ворчит: «*Поторопись, *piccolo*! Смотри, не урони, как в прошлый раз». После работы Лука пробирается в заброшенный маяк через треснувшую плитняковую стену — там он нашёл старую карту с отметками на французском. В тот же вечер, ковыряя ржавый замок на сундуке под лестницей, он слышит за спиной: «*Arrête!* Это не твоё».