**Первый абзац:** Рана, 17 лет, в рваных кедах протирает стойку в чайной лавке отца на рынке Кроуфорд. Жара прибивает запах кардамона к потолку. «Сколько ещё задолжал Шарма?» — бросает отец, Викрам, разминая тесто для паратхи. Рана молчит, глядя на трещину в стене, где прячет конверт с деньгами для сестры Миры. Вечером в их комнате в Дхарави — только смятая записка на хинди: *«Прости. Я не могла иначе»*. Под кроватью — обрывок билета в Гоа. **Второй абзац:** Рана врывается в портовый склад, где
Представь парня, который каждый день балансирует между двумя мирами. С одной стороны — он обычный семьянин из Мумбаи: утром давится в метро, вечером тусит с женой и детьми на пляже, ест самосу из уличной лавки и ворчит на цены на овощи. А с другой… Ну, скажем так, его «работа» не для слабонервных. В темноте он — тот, кого боятся даже местные бандиты. Но как объяснить жене, почему в два часа ночи у тебя в сумке пачка денег и царапины от пули на плече? Иногда кажется, что он вот-вот сорвётся —
**Первый абзац:** Арун Виджай, парень из Мумбаи, подрабатывает в колл-центре. Его Sony Ericsson вдруг начинает глючить: сам звонит его девушке Найне, включает диктофон во время разговоров с ней. Он несет телефон к ремонтнику Кешаву в лавку возле станции. Кешав, поковырявшись, пожимает плечами: "Батарея норм, плата цела... Странно. Может, вирус какой?" Арун замечает в настройках незнакомые записи исходящих вызовов – все на один номер. Из любопытства он набирает его. Отвечает мужчина с
Представляете, эти два приятеля — Хардик и Лав — такие типичные «гоу-с бадди», решили махнуть в Гоа вслед за своим корешем Банни. Ну, тот типа по делам, а они… Ну вы поняли, «дела» у них, наверное, больше про коктейли и закаты. Лав, конечно, не теряет времени: тут же нарывает какую-то Луну — девчонку, которая словно с обложки журнала «Как быть душой компании». Она их и заманила на какую-то ультра-закрытую тусовку на острове. Типа, «эксклюзивно, только для своих»… Ага, щас! Приезжают, а там…
Представь: просыпаешься однажды утром, а в голове — пустота. Ни имени, ни лиц, ни даже намёка на то, кто ты. И первый же вопрос, который скребётся под черепом: а вдруг ты — монстр? Ведь если память стёрта, стираются ли и грехи? Или они, как шрамы, остаются где-то в глубине, даже когда сознание их не видит? А может, всё наоборот: ты вообще-то невиновен, но эта проклятая пустота в голове шепчет, что ты заслуживаешь ад. Как жить, если каждый вздох отравлен сомнением? Поверишь ли себе, если мозг