Ольга, стюардесса в синей форме с потёртым значком, поправляет поднос в буфете парома Санкт-Петербург — Выборг. Максим, в дорогом пальто, но с мятым воротником, пытается заказать эспрессо: «Двойной, без сахара». Ольга щелкает выключателем сломанного аппарата: «Растворимый или ничего. Вчера пассажир из 12-й каюты стукнул кулаком — теперь только кипяток». Он морщится, но берет стаканчик. Позже они сталкиваются у перил: он роняет ключи от каюты, она поднимает, замечая брелок с логотипом
Лиза, медсестра из райбольницы на окраине Москвы, каждый день таскает кастрюли с гречневой кашей по третьему этажу — диету для сердечников соблюдают строго. После смены бежит в школу за дочкой Катей, у которой астма: «Опять забыла ингалятор? — Шумишь, как паровоз, мам…» Квартира — коммуналка с треснувшей плиткой в ванной, где соседка-пенсионерка стучит по батарее, если Лиза поздно стирает. На дежурстве попадается Андрей, бизнесмен с переломом ноги после дтп на Ленинском проспекте — ругается на
Артём Кожин, следователь из Екатеринбурга, копается в архивах зала суда, пока его жена Марина пытается заставить сына-подростка съесть овсянку. В пыльной папке 1998 года — фото убитой девочки в розовом комбинезоне, рядом лежат записи о подозреваемом, который сгорел в гараже через неделю после допроса. Артём натыкается на свежий труп в промзоне: та же поза, та же рана на виске. "Опять твои трупы", — бросает Марина, разбирая посылку с таблетками от мигрени. В перерыве между допросами
Кирилл, пятнадцатилетний парень в потёртой куртке с капюшоном, рылся в телефоне сестры Маши, пока их мать Елена, пахнущая дешёвым бальзамом для волос, ставила на стол холодный борщ. На экране мелькали переписки в "ВКонтакте": "Аноним" писал Маше о "месте, где тишина становится голосом". Кирилл щёлкнул языком, заметив, что последнее сообщение отправлено из точки возле заброшенного хлебозавода. "Она говорила, где будет?" — спросил он, тыча пальцем в
Марина, библиотекарь из Химок, носила очки в роговой оправе и коллекционировала открытки с репродукциями Шишкина. Сергей, электрик из соседнего дома, чинил проводку в её квартире, оставляя на полу следы грязных ботинок. «Ты как эти свои книги — красивая, но пыльная», — сказал он, протягивая ей чашку с треснувшим блюдцем. Они начали встречаться по четвергам: ходили в парк у Лермонтовского проспекта, где он учил её жарить сосиски на мангале, а она смеялась над его шутками про соседей. Однажды он
Анна, продавщица из цветочного магазина на первом этаже панельной девятиэтажки, каждый вечер сталкивалась с Максимом, соседом сверху, в лифте с отслоившейся краской. Он работал барменом в подвальном клубе — от него пахло кофе и сигаретами, а в руках вечно болтались пакеты с пустыми бутылками. «Опять соседи жалуются?» — пробормотала она, заметив царапину на его гитаре, когда он помогал нести горшок с орхидеей. «Да вчера друзья завалились, не уследил», — Максим ухмыльнулся, поправляя растянутый
Анна, учительница младших классов из спального района Самары, замечает, что муж Дмитрий стал возвращаться с работы на час позже обычного. В пятницу, развешивая его пиджак, она натыкается на билет в театр — дата совпадает с их годовщиной. «Сюрприз готовил», — хмуро бросает он, когда она спрашивает о бумажке за ужином, где макароны с сыром остыли в тарелках. На следующее утро, вынося мусор, Анна видит в ведре обёртку от дорогого шоколада — тот самый, что она не покупала. В автобусе №24 по пути в
Лера, 12 лет, тайком выводит младшего брата Ваню, 7 лет, из детдома под Новгородом. У Вани — рюкзак с двумя бутербродами в пакете и потрёпанная фотография матери в варежке с оторванным пальцем. «Прижмись к стенке, пока кондуктор пройдёт», — шепчет Лера, затаскивая его в электричку до Питера. Она помнит адрес: улица Рубинштейна, 15, где мать оставила их три года назад, сказав: «Погуляйте часок». В кармане у Леры — вырванная из библиотечной книги схема метро. На Литейном проспекте они трижды
Анна, учительница начальных классов из спального района Санкт-Петербурга, обнаружила в кармане куртки мужа Дмитрия смятую записку: *«Спасибо за помощь с переездом. Ольга»*. Вечером, развешивая его пиджак в шкафу, она уловила запах незнакомых духов — сладких, с ноткой жасмина. «Это что, новый аромат? У меня таких нет», — спросила она, держа лацкан под светом лампы. Дмитрий, не отрываясь от телефона, бросил: «Наверное, в офисе надушили». На следующее утро, пока он спал, Анна пролистала его
Представь: обычный парень из глубинки, вроде тебя или меня, случайно натыкается на старый ноутбук в съёмной квартире. Открыл — а там тонны переписок, фото, видео чужой женщины. Любопытство же берёт верх, да? Начал копаться, будто в чёрную дыру провалился. Она же — успешный московский фотограф, яркая, вся в путешествиях и клубах. А он — сантехник, который даже до Москвы-то не выбирался. Но вместо того, чтобы закрыть папку и забыть, втянулся. Стал её дни проживать: музыку её слушать, маршруты на
В провинциальном городке Сергей Калачёв, бывший следователь с потёртым кожаным портфелем, пытается устроиться грузчиком на рынок. Жена Лена ругается из-за долгов: *«Опять за свои принципы бороться будешь? Света в школе форму просит, а у нас даже на хлеб еле хватает»*. Он молча разглядывает объявление о вакансии охранника в ларьке с алкоголем — там крутятся Глеб Рощин и его люди. На следующий день Сергей застаёт подростков, которые таскают ящики с бутылками «белого налива» из ржавого фургона.
Знаешь, как бывает – в один момент все рухнуло. Вера, казалось, жила как по учебнику: семья, годы вместе... А потом бац – муж слинял к какой-то юной кошке. Ну ты представляешь? Всю жизнь вложила, а он взял и выключил свет в её мире. Даже дышать не хотелось, честно. Но жизнь, как злая шутница, вдруг подкидывает сюрприз. Сергей – вдовец, лётчик, да ещё и с харизмой, от которой бабушки в троллейбусах вздыхают. Встретились случайно, а искра-то проскочила! Такое чувство, будто в душном подвале окно
Знаешь, есть такая история про одного Костика — московского мальчика-недотрогу, которого всю жизнь опекали, как комнатный цветок. Его тетка, Алла Даниловна, дама с претензиями (доктор наук, между прочим!), просто одержима идеей женить племянника на «достойной» девушке. А всё потому, что его текущая пассия, Майя, ей категорически не нравится: мол, слишком «простая», без лоска. Ну ты понимаешь, эти вечные разборки «из какого ты квартала»... Вот Алла и решает провернуть хитрую многоходовочку —
Представь себе глухую деревушку, где даже снег кажется тише, а жизнь течёт как замедленная съёмка. Вот там-то и живёт Настя — обычная девчонка с косичками, у которой есть папа, мама и этакая... ну, знаешь, та самая семейная идиллия, когда все друг за друга горой. Смех за столом, варежки, связанные бабушкой, папа учит её кататься с горки на старых санках... Всё как в сказке, пока не грохочут колёса по рельсам. А потом — бац! — этот проклятый грузовик. Она же на санках летела, ветер в ушах
Представь глухую деревушку, где даже время будто застряло в прошлом. Там и живет наша Леся — девчонка-сирота, что ютится в избушке у ручья со своей бабкой Шурой. Старуху тут все шепотом колдуньей зовут, а она, между прочим, просто травы знает да отвары варит — лечит людей, как умели ее прабабки. Леся с малых лет за ней хвостом бегала: то зверобой собрать, то подорожник. Да и сама к животным руки золотые — то корову хромую поднимет, то щенка подлечит. Деревенские так и шарахаются от избушки, но
Знаешь, как бывает — смотришь на чужую жизнь и думаешь: "Вот, у нее же все идеально!". А потом оказывается, что за красивой картинкой сплошные трещины. Вот как у Риты и Лили. Сестры-близняшки, детдом, общие корни, а выросли — будто с разных планет. Рита — этакая богемная душа: глина, мастерская, выставки. Да еще и замужем за Никитой Воронцовым (представь себе — красавец, деньги, статус). Дочка Настя, вроде бы сказка... Ан нет. Девочка с аутизмом, каждый день — испытание. А тут как