Лука, 28-летний механик из марсельского порта, находит в разбитой машине клиента записку с координатами — 43°17′47″N 5°22′12″E. Его сестра Марион, травматолог в местной больнице, замечает, что за неделю к ней поступило трое водителей с одинаковыми переломами рёбер: «Слишком ровные трещины, будто их били по шаблону», — говорит она, разглядывая рентгеновский снимок под треснувшей лампой. Лука вспоминает, что все три машины чинил лично — в баках каждой был песок с красными вкраплениями, как на
В старом районе Парижа, где фасады домов покрыты трещинами, а по утрам пахнет жжёным кофе и мокрым асфальтом, Эмиль находит Софи, которая рисует мелом на мостовой спирали, похожие на срезы мозга. «Ты видела, как они дышат? — Эмиль тычет пальцем в спящего мужчину у витрины булочной. — Грудь поднимается, будто он бежит, но глаза…» Софи обводит контур фигуры, не поднимая головы: «Вчера у «Лунара» бариста уснула с круассаном в руке. Его до сих пор не убрали». Они замечают, что спящие каждую ночь
Лука, сын рыбака из портового городка Сен-Мало, каждое утро чинит сети в сарае, пахнущем смолой и гниющими водорослями. Его друг детства Мари, в фартуке с выцветшим рисунком якоря, приносит ему кофе из семейной закусочной *La Brume*: «Опять эти сети? Море подождет, а я — нет». Однажды после шторма Лука находит в дюнах ржавый медальон с гравировкой *«Émilie, 1873»*, а внутри — карту с отметкой у скал Кап-Фрель. Старый маячник Анри, попивая кальвадос, бурчит: «Искали это ваши деды… Там, где чайки