Тосифуми Акаи

Фуджимару Рицука и Маш Кириэлайт высаживаются в пустыне под желтоватым небом, продираясь сквозь песчаные бури. В кармане Рицуки — треснувшая клинописная табличка с предупреждением о «падении Урука через семь лун». Маш, щурясь от ветра, находит обломок керамики с выцарапанным именем «Гильгамеш». «Без него демоны Угаллу сожрут всё за три дня», — бормочет она, поправляя рюкзак с треснувшим коммуникатором. В Уруке их встречают каменные стены, облитые смолой, и царь в плаще из львиных шкур.
Рицука и Маш втискиваются в Командный центре Халдеи между грудами сломанных мониторов. Маш поправляет очки, задетые щитом при отражении атаки демонов-шедим. Леонардо да Винчи, облокотившись на стену с треснувшей штукатуркой, протягивает им термос: «Даже гении пьют эспрессо перед апокалипсисом — не умрете от усталости раньше, чем Гоэтиас до вас доберется». На экране Роман торопливо жует печенье, крошки падают на клавиатуру: «Портал в Храм Времени откроется через 12 минут. Если Соломон активирует
Такуя, японский студент-архитектор, снимает комнату над булочной в парижском квартале Бельвиль. Его соседка, француженка Мари, работает официанткой в кафе *La Roue Cassée* — каждое утро она приносит ему крошки миндального круассана на подоконник. «Ты опять забыл вынести мусор», — бросает она, указывая на переполненное ведро, пока застёгивает фартук с вышитой жёлтой пчелой. По вечерам Такуя рисует эскизы мостов в тетради с облезлой корочкой, а Мари пересчитывает чаевые, раскладывая монеты по
Представь себе паренька — Аладдин, такой мечтатель с горящими глазами, который вместо уроков магии вечно норовил сбегать за горизонт. Ну знаешь, как бывает: сидишь в своей деревушке, а сердце рвётся куда-то туда, где небо синее-пресинее и каждый камень дышит тайнами. Вот он и сорвался с места, прихватив только флейту да старую карту. Ах да, ещё Уго — его джинн-наставник, который вечно ворчит, как бабушка, но стоит дунуть в ту флейту, появляется из ниоткуда с таким шумом, будто грозу принёс.