Казбек Меретуков

Антон Морозов, хирург с красными прожилками на глазах от ночных дежурств, обнаружил в карте пациента Семёнова аномальные показатели — лейкоциты зашкаливали, но симптомы напоминали обычную простуду. В подсобке морга, пахнущей формалином, медсестра Лидия, перебирая пробирки, бросила: *«Ты видел, как Иванова из третьего корпуса сегодня уволили? Говорила, что вакцины подменили…»* Антон, протирая очки салфеткой, наткнулся на папку с грифом «Секретно» в кабинете завотделением Глеба Петровича — внутри
Марина перебирала старые книги в библиотечном подвале, когда из потрепанного тома Достоевского выпало кольцо с потускневшей гравировкой *"Анна, 1941"*. Дома, заваривая чай в крохотной кухне хрущевки, она услышала шепот: *"Верни…"* — и обернулась на холодный сквозняк. Вечером, разглядывая кольцо под светом бра с отклеившимся абажуром, она заметила в зеркале отражение женщины в платье с обгоревшим подолом. *"Ты ее видела? Совсем как в детстве, когда бабка пугала
Представляешь, вот живут они в этой коммуналке — Захаровы, Боборенко, Фридман, Соколовы… Да всех и не перечислишь! Такое ощущение, будто осколки Союза в одну квартиру вмуровали. Раньше, глядишь, на карте друг от друга за тысячи километров, а теперь — стенка в стенку. Дети разных народов, да? Только уже не под красными флагами, а под общим счетчиком за свет. У каждой семьи тут — целая эпопея за дверью. У одних пахнет корицей и звучат молитвы на незнакомом языке, у других водку на трюфелях
Представляешь, в этом провинциальном городишке вдруг цирк разворачивается — яркие шатры, аромат жареного миндаля, толпы зевак. И среди всей этой суеты — Ася, воздушная гимнастка, которая даже на земле будто парит. Два брата-близнеца за ней увязались, как щенки. Ярослав — ну тот сразу втюрился по уши, глаза горят, стихи читает… Романтик, что с него взять? А девчонка-то и рада — ей ведь такой тип по сердцу. Но тут бац — братец Святослав, его полная противоположность (хитрый, напористый),