Олег Газе

Кирилл приехал из Твери к двоюродному брату Денису в общагу на Васильевском. Встретились у «Приморской», Денис в рваных кедах жевал «Твикс», сказал: «Щас к Лехе заскочим, у него гитара и полпачки «Беломора». Вместо Эрмитажа три дня тусили на стройке за «Спортивной» — пили «Ягуар» из жестяных банок, кидали камни в ржавую баржу. Аня, соседка по этажу, воровала у отца сигареты «ВТ», носила розовую кофту с вытертыми локтями. Кирилл пытался её целовать возле помойки, она смеялась: «Ты ж воняешь
Кирилл спускается в переход у «Площади Восстания», замечает треснутый экран телефона в луже. Тянет Аню за рукав серой кофты: «Сюда, похоже на ту самую модель из сообщения». Она вытирает аппарат об джинсы, включает диктофон — вместо голоса шипение, как от старого радиоприёмника. Через час они уже в подвале дома на Обводном, разбирают корпус. Аня тычет отвёрткой в плату: «Тут датчик GPS, но координаты ведут... в наш школу?» Кирилл перехватывает, на экране мелькает фото их класса с красным крестом
Представьте: переезжаешь в старую питерскую квартиру, где даже обои шепчут истории, а под половицей вместо мышей находишь письмо из 1942-го. Вот так Ольга с дочкой Наташкой и влипли — мальчик Юра писал девочке Марте, которую обидел, но так и не успел извиниться. А дальше — всё как в жизни: ты думаешь, что просто копаешься в чужом прошлом, а оно вдруг цепляется за тебя, как эти блокадные морозы за стены. Слушай, это же не просто поиски какой-то Марты — они обе, как слепые котята, тыкались в эту
Знаешь, это как раз та история, от которой комок в горле и одновременно мурашки по коже. Представь: двое, обычные, как мы с тобой — огонь и лед, безумие и тишина. Они врезаются друг в друга будто поезда на полном ходу, а потом… Ну, ты ж понимаешь — искры, взрывы, слезы в подушку ночью. Вроде бы банально — «ой, любовь», да? Ан нет! Тут не про конфетно-букетную слащавость. То чувство, когда вцепляешься в телефон, ждешь смс как манны небесной, а потом срываешься на крик из-за ерунды. Та самая