В Мумбаи 18-летний Рави Шарма, студент-журналист, каждое утро покупает самсу у лоточника возле станции Churchgate. Однажды он замечает, как полицейский-подполковник Сингх берёт взятку от владельца фабрики в переулке за кинотеатром Regal. «Ты что, слепой? Это же обычный чай», — бросает Сингх, когда Рави пытается сфотографировать свёрток с деньгами. Вместе с соседкой Амитой, медсестрой из больницы JJ, они находят в архивах университета замызганную папку с отчётами о выбросах химикатов в трущобах
В деревне возле реки Ганг 17-летний Рави роется в ящике сестры Миры, находит обрывок письма с подписью «Свами Джаганнатх». Пыль на полу смешивается с каплями пота — в хижине нет вентиляции. На базаре рыбак в рваном дхоти шепчет: «Она ушла в ашрам за мостом… но туда ночью возят мешки, не сахар». Рави пробирается через заросли бамбука, цепляется за колючку — кровь на рубашке сливается с узором. У ворот ашрома старуха в оранжевом сари метет ступени, бормочет: «Девушки тут становятся чистыми… или
Знаешь, иногда попадаются такие фильмы, где с первых кадров чувствуешь — что-то пойдет не так. Вот представь: люди, будто крысы в лабиринте, сами себе враги, а выход вот он, за углом, но дотянуться невозможно. Сюжет закручивает так, что к середине уже не понимаешь, кто прав, а кто просто мастерски врёт. Герои — не картонные супермены, а живые, с дрожью в голосе и потными ладонями. Один вообще напомнил моего соседа — такой же вечно нервный, вечно на грани. Меня до сих пор колбасит от финала.
Знаешь, смотрел тут один фильм — пробирает до мурашек, как там всё близко к реальности. Индия, политика, эти бесконечные выборы... Ну ты представляешь: семь человек, каждый тянет одеяло на себя. У одного амбиции через край, у другого — принципы, за которые готов зубами рвать, третий вообще как в ловушке между семьёй и карьерой. И всё это на фоне толп, митингов, грязи и золотых дворцов. Вот честно — иногда казалось, будто камера лезет им в душу. Как они там балансируют между «хочу власти» и