В Берлине, на углу Кройцбергского рынка, братья Том и Свен торгуют свежевыжатыми соками из самодельного фургона, переделанного из старого почтового авто. Том, в заляпанном апельсиновым соком фартуке, каждое утро ругается с поставщиком из-за перезрелых манго: «Опять везешь гнильё, Ханс? Я ж тебе список вручал!» Свен, в рваных джинсах и с гитарой за прилавком, вместо подсчёта сдачи, подмигивает студенткам, которые берут «детокс-микс» без имбиря. К полудню, когда очередь растягивается до
Лиза Мюллер, закалывая волосы канцелярской скрепкой, каждое утро объезжала на синем велосипеде трещины в асфальте возле школы на Кастаниеналлее. Её сосед по парте, Томас Бекер, втихаря дорисовывал усы Шиллеру в учебнике истории, пока учительница, фрау Зиверт, хриплым голосом цитировала «Фауста». После уроков они прятались в подсобке спортзала, где пахло старыми матами, и Лиза, разглядывая граффити с надписью «1989», спрашивала: *«Ты правда веришь, что наш классный проект про Берлинскую стену
Знаешь, иногда кажется, будто конец XIX века — это сплошь цилиндры да чопорные манеры. А вот представь: в одной берлинской больнице кипит настоящий адреналин. Молодые врачи, которые позже перевернут всю европейскую медицину, тут прямо на ходу изобретают то, о чём мы сейчас в учебниках читаем. Лампы керосиновые, инструменты — простецкие, а они возятся с пациентами, будто от каждого случая мир зависит. И ведь правда зависел, наверное! То лихорадка неизвестная, то операция с риском на грани