Лука, худой ювелир с татуировкой якоря на запястье, ковырялся в ящике с инструментами, когда заметил — бриллианты из мастерской на via Monte Napoleone подменили стеклом. «Смотри, София, — бросил он подруге, указывая на камень под лупой, — тут грани срезаны топорно, как в дешёвой подделке». Девушка, в синей рабочей робе с пятнами акрила, придвинула к микроскопу чашку с остывшим капучино: «Твой дядя Роберто неделю торчал здесь допоздна. Слышала, он в долгах у каморры?» За окном миланской
Эва рылась в старом шкафу библиотеки, когда наткнулась на потрепанный дневник с инициалами «М.Р.» — Марта Риччи. На пятой странице девушка прочла: *«Сегодня снова слышала, как директор Бальдини говорил с кем-то о „исправлении ошибок“… Они точно что-то скрывают»*. После уроков Эва тащит Тео в кафе на Via Roma, тычет пальцем в строки. «Смотри, она писала это за два дня до…» Тео перебивает, крутя в руках пустой стакан: «Теплица за спортзалом. Там давно никто не бывает. Проверим завтра?» Его нога
Представь: узкие улочки Неаполя, где солнце цепляется за стены домов, как пьяный за барную стойку. Главный герой – парень лет тридцати, с рюкзаком, забитым старыми письмами и билетами на поезда, – шагает мимо лавок с сушёными помидорами, а в голове у него одна мысль: «А что, если она уже здесь?». Он не турист, но и не местный – где-то посередине, как тот полувыпитый эспрессо в пластиковом стаканчике. По вечерам он сидит на набережной, слушает, как волны бьются о камни, и думает, не спряталось
Знаешь, иногда кажется, что весь этот мир — сплошное болото, где грязь по колено даже самым крутым парням. Вот как наш Дарио Мальтезе — казалось бы, крутой тип из наркоконтроля, а влип по уши в историю, где киллеры с политиками за ручку ходят. Представляешь? Эти ребята даже маски не надевают — наглость зашкаливает. А ему, бедолаге, приходится вертеться как рыба на сковородке, чтобы самому не стать мишенью. А ведь все началось с обычной поездки домой, в Трапани. Семидесятые, героин из Марселя
Знаешь, иногда так и представляется: Сицилия начала девяностых, жара прилипает к мостовой, а этот парень — Сальво — ещё даже не догадывается, какой адский коктейль из страстей, мафиозных взглядов и трупов ему предстоит размешать. Ну, то есть, он же тогда совсем пацаном был в деле! Только погоны прикрутил, а уже лезет в расследования с таким упрямством, будто вся Катания на него смотрит. Смешно, конечно — опыт-то где? Но в глазах, я уверен, уже тогда горело это самое... как его... азарт? Или