Феликс Краузе, 27 лет, чинит электропроводку в старом доме на окраине Дрездена, когда находит в стене замурованную коробку с дневником матери. На пожелтевших страницах — схемы механизмов с пометкой *«Шпреевальд, 1993»* и рисунок башни с двойным циферблатом. Его младшая сестра Лена, работающая официанткой на рождественском рынке, замечает в дневнике знакомый узор — такой же вышит на скатерти в кафе «Золотой орех». За стойкой, протирая кружки, она спрашивает пожилого посетителя: «Вы не знаете,
Антония, ярая коммунистка, в 38-м рванула из Германии в СССР, когда нацисты начали охоту на таких, как она. Думала — вот он, рай рабочих и крестьян! Но не тут-то было — вместо светлого будущего её ждал арест и 12 лет в Гулаге. Представляешь? 12 лет! А она всё равно не сломалась. Говорила, мол, «это просто ошибка системы» — и продолжала верить, как одержимая. Вернулась в ГДР в 50-х, снова в бой — строить социализм. Но временами её грызло: а точно ли это оно? Когда видела, как партайгеноссе в