Клод Дерозье

Лайла, шеф-повар с татуировкой пучка петрушки на запястье, ругается с поставщиком Марселем в тесной подсобке своего квебекского ресторанчика *La Courgette Enchantée*. «Или платишь за телятину, или забираю холодильник», — хрипит он, стуча кулаком по столу, где валяется пачка неоплаченных счетов. «Неделю, Марсель, чёрт побери!» — Лайла вытирает руки в муке о фартук, когда курьер вручает конверт с известием: тётя Марго оставила ей полуразвалившийся дом в Нью-Брансуике. Приехав, она находит в
Знаешь, иногда фильмы цепляют так, что потом долго не отпускают. Вот смотрю я эту историю про войну, а внутри всё сжимается — не от взрывов или спецэффектов, а от того, как люди там ломаются и… наоборот, находят в себе силы. Помнишь сцену, где двое стоят по разные стороны баррикад, и между ними эта тишина? Блин, мне аж дышать тяжело стало — будто сам оказался в их шкуре. Честно, я сначала думал: «Ну, опять шаблоны про „война — это плохо“». Ан нет! Тут всё не про черное и белое, а про тысячи