Ромео Монтекки, 22 года, разгружает ящики с вином у подъезда тесного кафе на Портобелло-роуд. За углом, в переулке с граффити-портретами королевы, его кузен Бенволио дерется с парнем в кожаной куртке — тот разбил фару их старому «фиату». Джульетта Капулетти, 19, в фартуке с пятнами от кофе, выбегает из двери кафе, спотыкается о ящик. «Эй, осторожнее, там бургундское 1985-го», — хрипит Ромео, подхватывая ее за локоть. Она вырывается: «Сама виновата — поставь коробки ровно». На следующий день он
Марк Антоний, потрепанный костюм с пятном от кофе на рукаве, каждое утро пробирается через толпу лондонских брокеров к своему офису в стеклянной башне. Его секретарша Ливия, вечно жующая мятную жвачку, бросает папку на стол: «Сенат опять звонил. Говорят, вы проигнорировали встречу по египетским поставкам». В Александрии, в пентхаусе с видом на залив, Клеопатра в шелковом халате разбирает криптовалютные транзакции. Ее младший брат Птолемей, в наушниках и с татуировкой змеи на шее, ворчит:
Знаешь, на днях пересмотрел одну старую картину — ну ту самую, где герой разрывается между обычной жизнью и какой-то почти безумной идеей стать... чем-то большим. Помнишь? Сюжет вроде не нов, но тут так врезает! Особенно эти диалоги — будто философский подкаст на фоне боевика. Честно, сначала думал: "Ну вот, опять попытка смешать Ницше с попкорном". Но к середине меня накрыло — герой же не просто супермена из себя строит, он реально бьётся с самим собой! Как мы все, в общем-то. То