В Манчестере, на заброшенном заводе, 28-летняя Лиза втиснулась в узкий тоннель, заваленный битым стеклом. Ей кричали через динамик: «Если не проползёшь за минуту — стены сожмутся». Она царапала колени о цемент, ругалась сквозь слёзы: «Чёрт, тут даже дышать нельзя!» В другом эпизоде, Джейк, таксист из Ливерпуля, балансировал на шаткой железной балке над бассейном с ледяной водой. Снизу орали болельщики: «Сорвёшься — костей не соберёшь!» Он сползал вниз, цепляясь за ржавые болты, но на 57-й
Джереми, лысеющий мужчина в потёртой куртке, торопливо красит лицо белым гримом в подвале брикстонского театра. Рядом Морис, его напарник с татуировкой клоуна на шее, ковыряет вилкой холодную картошку из контейнера: «Ты точно помнишь, что завтра спектакль? А то в прошлый раз забыл парик, пришлось из мочалки делать». Линда, звукооператор с розовыми волосами, пытается починить гитару с оторванной струной — её часть номера про «рок-клоуна» провалилась из-за жалоб соседей на шум. В углу валяются