Джейк Тернер, бухгалтер из сиднейской конторы «Harrison & Sons», роется в подвале офиса, разбирая архивные коробки. Натыкается на запылённый альбом с чертежами бумажных самолётиков, подписанный его именем — 1998 год. В обеденный перерыв он скручивает из отчёта острый «дротик», запускает его через весь зал. Попадает в кружку Эмили Картер из маркетинга. «Ты ещё в третьем классе застрял?» — смеётся она, вытирая пролитый кофе. К вечеру Джейк уговаривает её и грузчика Винса, бывшего инженера,
Ох, знаешь, есть одна история, от которой у меня до сих пор мурашки. Там парень пытается ворваться в мир высокой кухни, а у него… ну, скажем так, всё как обычно: денег кот наплакал, команда странная, а клиенты — вообще отдельный вид искусства. Но тут вот что цепляет: он не просто бьётся головой о стену, а делает это с такой ироничной улыбкой, будто знает какую-то тайну. Помню, как в одной сцене он объяснял официанту, что «изысканно» — это когда ты роняешь тарелку, но так грациозно, будто это
Знаешь, история этого парня — Джима — реально берет за живое. Ну представь: чувак вляпался в долги по уши, семью потерял, а теперь крутится в этой мясорубке из ставок и бесконечного «еще один шанс». И все бы ничего, но судьба подкидывает ему угарный квест: за сутки нужно собрать кучу бабла, чтобы отдать какому-то подпольному боссу. А тут еще в самый ответственный день — бац! — приходится нянчиться с сыном, которого он, кажется, сто лет не видел. Вот честно — я бы на его месте просто сломался.
Джек уверен, что его план идеален — вломиться к Эмили, взять всё силой, покончить с этим адским желанием раз и навсегда. Адреналин будоражит кровь, дрожащие пальцы сжимают ручку ножа… Ну вот, кажется, всё идёт по плану. Ан нет! Просыпается он с дикой болью в виске, прикрученный к старому кухонному стулу скотчем. Кровь сочится из раны на плече, а Эмили… Чёрт возьми, она просто наливает себе чай, будто так и надо. И тут начинается эта безумина. То ли она смеётся, то ли плачет, а он пытается