Ын-гю, парень в потрёпанной кепке, развешивал простыни в прачечной возле станции Чхондам. Запах дешёвого стирального порошка въелся в кожу, а из соседнего переулка доносились обрывки песен из караоке-бара «Лунный свет». Там он впервые увидел Со-хён: девушка в чёрной водолазке протирала микрофоны тряпкой, напевая «나를 사랑했던 사람아» хрипловатым голосом. «Ты ж минорные ноты глотишь, как таблетки», — бросил он, протягивая ей смятую пачку сигарет. Она рассмеялась, выдернув одну: «Лучше научись хоть одну
Ты когда-нибудь задумывался, каково это — вложить всю душу в то, во что почти никто не верит? Вот смотрю я этот сериал — а там ребята, ну совсем молодые, с горящими глазами и скрипками под мышкой. Они бьются как рыба об лёд, играют до мозолей на пальцах, а вокруг только и слышно: «Классика? Сейчас это никому не нужно». Но они упрямые, понимаешь? Такое чувство, будто каждая нота для них — вызов всему миру. А ещё там эти моменты… Ну, когда после сотни провалов вдруг случается что-то щемящее.