Артём, в потрёпанной армейской куртке, шагал мимо гаражей с облупившейся краской. В баре «У Геннадия» Денис, пахнущий мазутом, крутил в руках стакан с мутным пивом: «Мехцех закрыли, ползавода под сокращение. А те, кто остался… будто роботы — ни смеха, ни мата». За окном женщина в одинаковом синем плаще методично подметала уже чистый тротуар. Вечером Артём заметил соседа — тот час стоял у подъезда, уставившись в стену, пока не упал. На затылке блеснул тонкий шрам, будто от хирургической нити.
Представь: тихий домик у воды, краски на мольберте и эта вечная борьба — продать очередной пейзаж, чтобы хватило на хлеб да на лекарства маме. Вот так и жила Аня — кисточкой в одной руке, надеждой в другой. А потом бац! — появляется он. Этот Филонов, с дорогими часами и взглядом, от которого мурашки по спине. Влюбился, как подросток, цветы, рестораны, кольцо с бриллиантом... Ну кто бы отказался? И вот она — сказка: особняк вместо скрипучей веранды, платья не из секонда, а под сердцем уже