Мира Тодоровская

Представляешь, 1945-й, только закончилась война, а нашему лейтенанту Юрке Никитину, парню вроде бы молодому, уже доверили целый городок на Эльбе — Иерихов. Комендантом, понимаешь? Ну кому в голову пришло — не знаю, но парень-то вроде справляется. Разруха кругом, а ему и мосты налаживать, и с местными договариваться, и в четырехэтажном особняке бывшего хозяина Лемке обосноваться. Кстати, про Лемке — прикол же! Все думают, что он погиб, а тот в штольне сидит, как крот, и через снайперский прицел
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки по коже — вроде бы романтика, а под обложкой сплошная трещина. Вот как с Надеждой Аллилуевой. Представь: девочка двенадцати лет, в доме родителей-революционеров, где вечно толкутся подпольщики с горящими глазами. И среди них — он. Тридцатичетырёхлетний беглый ссыльный с Кавказа, харизматичный, грубоватый, с таким взглядом, будто уже тогда видел себя хозяином полмира. Как тут не влюбиться? А дальше — всё как в дурном сне, который почему-то называют