Подполковник Ян Озерский - идеальный пример мужества и силы. После того как его несправедливо обвинили в убийстве некой Людмилы, он столкнулся с гневом несправедливого суда. К счастью, с помощью адвоката и нескольких незначительных несоответствий в обстоятельствах дела, он был оправдан. Этот опыт сделал его только сильнее, он полон решимости отомстить и никогда больше не расставаться с любимым делом. С таким настроем он взялся возглавить специализированный отдел Outsider по раскрытию
Ольга, девушка с редким даром экстрасенсорного восприятия, всегда чувствовала себя иначе, чем окружающие. С раннего детства она обладала способностью видеть то, что скрыто от глаз большинства людей, и это отличие порой заставляло её чувствовать себя одинокой. Но жизнь Ольги кардинально меняется, когда она встречает Вольфа Мессинга — знаменитого гипнотизера и экстрасенса, чьи выступления поражали воображение публики. Вольф узнает в Ольге родственную душу и предлагает ей стать его ассистенткой.
Егор Грачев работает в территориальном отделе службы судебных приставов и знает, что закон и справедливость не всегда совпадают. Часто, обходя инструкции, он помогает фигурантам избегать сложных ситуаций, понимая, что не все в жизни однозначно. Его деятельность не проходит бесследно: отдел по противодействию коррупции часто заинтересован в его методах работы. Фигуранты, стремясь подставить сотрудников, нередко идут на всяческие ухищрения, и это стало для Егора привычным делом. Но у него есть и
Алексей, в замасленной спецовке, протирает станок в цеху. Отец, Иван Сергеевич, в кабинете с потрескавшейся краской на стенах, бросает папку на стол: «Опять брак в третьей смене. Ты за станком спал?» Вечером за кухонным столом, где чайник гудит на плитке, мать, Лидия Петровна, режет хлеб тонкими ломтями. Алексей тычет вилкой в холодную картошку: «Надоело, как робот. Хочу в институт подать». Отец хлопает ладонью по газете с кроссвордом: «Инженером? Ты гайки три года крутил, а не чертил». На
Алина, 28 лет, копирайтер из рекламного агентства на Тверской, обнаружила переписку Кати, своей соседки с третьего этажа в хрущёвке на Профсоюзной, с арт-директором их общего проекта. Катя, рисуя эскизы за кухонным столом с пятнами от зелёнки (вчера порезала палец, открывая банку огурцов), скрыла, что договорилась о презентации в лофте «Красный Октябрь» без согласования. «Ты опять решила всё за меня?» — Алина швырнула в раковину смятый чек из «Азбуки Вкуса», где Катя купила дорогое итальянское
Сергей Михеев приезжает в Тверь после десяти лет работы в Москве. Вокзал встретил его запахом жареных беляшей из ларька и треснувшим асфальтом у автобусной остановки. На квартире сестры Гали, в хрущёвке на окраине, он находит коробку с детскими фотографиями и письмом от отца: *"Двигатель от "Волги" всё ещё в гараже – если что, продай"*. В гараже завалялся ржавый ключ на 12, пробитый масляным пятном комбинезон. Встреча с бывшим одноклассником Виталиком в автомойке перерастает
Максим выходит из автобуса на разбитой остановке возле ларька «Хлебозавод №5». Сестра Лена, в потёртой куртке и резиновых сапогах, хрипит: «Ты ж как интурист — галстук, туфли…» Тянут чемодан с оторванным колесом мимо заросшего бурьяном детсада, где когда-то Максим разбил коленку. На улице Горького — те же облупившиеся хрущёвки, но балконы теперь завалены ящиками с рассадой. «Папа как?» — «Да пьёт, — Лена сплёвывает в лужу. — Вчера с Серегой Барбухаем у гаражей подрался. Тот его за кирпичный цех
Максим очнулся в палате с белыми стенами, воняющими антисептиком. Врач назвал его Артёмом, показав зеркало — вместо своего худого лица с щетиной он увидел гладкую кожу и дорогую рубашку. В соседней палате лежало его настоящее тело, подключённое к аппаратам, с гипсом на ноге. Максим украдкой взял разбитый телефон из тумбочки, набрав Сергея: *«Это я, блин! Мы ж в субботу у Лёхи в гараже водку глушили…»* — но друг оборвал: *«Думай, кому звонишь. Артём Игнатьев меня по отчествам величает»*. Дома
Майор Кротов, затянув сигарету на балконе обшарпанной пятиэтажки в Люберцах, разглядывал фотографию ржавого компаса. Внизу Светлова, поправляя кепку с шевроном МВД, грузила в «Газель» коробки с архивными делами: «Тамбовский отдел 98-го года слили — теперь наш хлам тут копить будем?» Глеб, втиснувшись между серверами в подвале штаба, тыкал в сломанный монитор кабелем: «Это не хлам, капитан. Внутри кварц. Резонирует на 34 герца — как щитовидка у покойника из вчерашнего протокола». Подземный
Знаешь эти вечные присказки вроде «Главное — чтобы милый был рядом» или «С милым и шалаш — дворец»? Веками нам втолковывают, мол, хватит одного-единственного принца. А если сердце ёкает сразу на двоих? Вот же дилемма! Представь Анку — девчонку, которая взяла да и переплюнула все бабушкины советы. Вместо того чтобы мучительно искать того самого, она нашла… да-да, сразу двух! С одной стороны — Сашка, романтик из тех, что стихи под луной читает и в каплях дождя признается в любви. С другой — Вова,
Знаете, как это бывает? Отправила Маруська своего Ваську в город — мол, зарабатывай, кормилец. А сама осталась в деревне, как та соломенная вдова. Только вот прозвище у неё не из скучных — Ангиной звали, видимо, характер острый, как бритва. И всё бы ничего, да приходит через месяц письмецо... Ох, и насторожило её это! Пишет Васька, мол, «устроился, работаю, скоро золотые горы вам привезу». Да таким сладким слогом, будто не её вечный гулена и баламут это сочинил. Ну Ангина-то его знала — сердце
Знаешь, как бывает — одна трагедия переворачивает всю жизнь? Вот у Лизы так и вышло. Ей было, наверное, лет тринадцать, когда мама… ну, ты понял. Самое страшное, что из-за папиной измены. До сих пор мурашки — как так-то можно? Отец, казалось бы, должен быть опорой, а он… Ладно, не буду растекаться. Главное — Лиза тогда застряла в этой боли. Всё детство пролетело как в тумане: только ненависть к отцу и к той… Ольге, да-да, к этой самой «другой женщине». Представляешь, она же считала, что именно
Представь себе обычный автобус, который едет по своим маршрутам день за днём. Но тут всё иначе: каждый раз, когда в салон заходит новый пассажир (или целая компания!), история резко переключается на них. Как будто подглядываешь в замочную скважину чужой жизни — такие разные судьбы, а все втиснуты в эти сиденья с подпрыгивающими поручнями. То парень-иностранец с фотокарточкой военных лет ищет могилу отца, то вдруг вваливается шумная толпа пиарщиков из столицы — раздают листовки, кричат про
Представляешь, Литва и «Роснефть» пытаются договориться о какой-то мегасделке, но всё идёт наперекосяк — каждый тянет одеяло на себя, конечно. И вот, чтобы разрулить этот бардак, в Вильнюс летит Вадим Сергачев, топовый переговорщик из «Роснефти». Антураж, понятное дело, серьёзный: отели люкс, секьюрити… Но фишка в том, что парень буквально растворяется в воздухе через пару дней. Ну вот просто — приземлился и каюк! А дальше — драма. Его жена Анна, в шоке и слезах, начинает метаться между
Помнишь, бывают фильмы, от которых после титров сидишь и в потолок смотришь? Вот как раз такой случай. Сюжет вроде простой — искатели приключений, древние артефакты, всё как мы любим. Но там столько подводных камней! Эти вечные споры между героями из-за куска металла... Интересно, а сами они понимали, зачем им это золото? Слава? Богатство? Или просто азарт гонки, где ставка — жизнь? Сцена в пещере — обалдеть! Камера так вжимается в сырые стены, что аж плесенью запахло. Я в кресле съёжился,
Вот история, которая как будто выдумана, но, кажется, в нашей реальности такое вполне могло случиться. Представь: середина 80-х, перестройка только-только запустила свои шестерёнки, а в ресторане ЦДЛ сидит компания подвыпивших литераторов. И вот один из них — поэт Духов — вдруг заявляет сквозь хмель: «Да я из первого попавшегося прохожего сделаю мировую знаменитость! Даже если он стихов не отличает от инструкции к пылесосу!». И ведь не шутит, понимаешь? Смех, спор, ставки — обычная пьяная