Два главных героя, Ондра и Витек, ежедневно работают электриками. В течение многих лет они были друзьями, которые делают и планируют все вместе. Их великая дружба распространилась и на их жен и детей, когда подростковые сыновья Ондры встречаются с дочерьми Витека. Единственное, чего не хватает мужчинам для полного счастья, - это удовлетворенности браком, который значительно снизился в течение некоторого времени. Когда однажды они получают предложение поехать на один из карибских островов на
Якуб, 24 года, сварщик с завода в районе Петржалка, нашел в старом комоде отца конверт с выцветшей картой. На обороте — подпись деда, Станислав, и координаты участка у границы с Польшей. «Там же сейчас лес, блин, даже дороги нет», — бормотал он, разглядывая карту при свете коптящей лампы. На следующий день Якуб уговорил сестру, Катю, отпроситься с работы и поехать с ним. В старом «Скаде» они тряслись по грунтовке, пока не уперлись в ржавый забор с табличкой «Собственность горнорудной компании».
Либор, звукорежиссёр с потёртым блокнотом в кармане куртки, ковырялся в проводах за старым микшерным пультом. В гримёрке Элишка, затягивая ремни на костюме Яны, бросила: «Опять эти дешёвые краски — щёки как у клоуна». Яна, поправляя парик, усмехнулась: «Зато зрители в последнем ряду увидят». За дверью слышался гул репетирующего оркестра, а из окна со струйками дождя дуло на стопки нот, разбросанных по подоконнику. Либор, вытирая ладонью пот со лба, пробормотал в рацию: «Микрофон на втором ярусе
Йозеф Ка́днер, бывший сапёр, вернулся в Прагу после девяти лет в Афганистане. Поселился в съёмной квартире на окраине Жижкова — обои в цветочек, треснувший подоконник, запах сырости от старого радиатора. Каждое утро покупал булку с маком в ларьке у метра «Флора», пока соседка Марта, вдова с сиплым голосом, не начала подкладывать ему в почтовый ящик домашний сливовый штрудель. «Надоело смотреть, как ты эту сухомятку жуёшь», — бросала она, хлопая дверью. Работал мойщиком поездов в депо, но ночами
Представь, обычный вечер в чешком городке: уютные улочки, запах жареных колбасок, смех из пабов. А потом — выстрел. И всё, понеслось. Группа случайных прохожих вдруг оказывается в ловушке чьей-то больной фантазии. Их запирают в полуразрушенной фабрике, выдают оружие и объявляют правила: стреляйте друг в друга, пока не останется один. Серьёзно? Как будто жизнь — это дешёвый реалити-шоу. Герои сначала не верят, думая, что это розыгрыш. Но когда первая пуля впивается в стену в сантиметре от
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, после которого воздух будто густеет. Вот эта история... даже не знаю, с чего начать. Там всё закручено вокруг каких-то потерянных душ и их немых четвероногих спутников. Не жди кровавых сцен или дешёвых трюков — тут глубже. Кадры как будто выдыхают холодок в спину: разбитые дворы, перекошенные заборы, люди, которые словно тени от самих себя. Честно, к середине сеанса я уже ерзал в кресле — не от скуки, а от какой-то щемящей тревоги. Как будто кто-то взял за
Представьте глухую провинцию, где даже церковные колокола звонят как-то подозрительно тихо. Туда-то и ввязывается майор Мария Вырова со своей командой — не местные, ясное дело, по выражению лиц видно, что от крестьянской мистики у них мурашки по коже. Убитая учительница, странные символы на стенах... Да вы что, это ж классика: все дороги ведут к обряду экзорцизма! А тут ещё местный батюшка — тихий, глаза в пол, крестик с потёртой позолотой. Ну кто ещё-то? Честно, когда показывали эти ритуалы, у
Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли — а ведь правда, без этой взаимовыручки мы бы все давно пошли ко дну. Помню, как однажды сам застрял в метель посреди ночи, и какой-то парень на заправке не просто дал прикурить, а настоял, чтобы я взял его термос с чаем. Мелочь? Возможно. Но вот эти крошечные акты доброты, они как щелчок по зажигалке в темноте — сразу видишь, куда идти. Честно, не понимаю людей, которые твердят про "каждый сам за себя". Ну серьёзно? Мы же как те муравьи в детской