Счастливого плавания! (1949)

В Ленинграде, среди полуразрушенных доков Балтийского завода, капитан Геннадий "Генка" Волков, в засаленной фуфайке, спорит с инженером Верой Семёновой о ремонте старого грузового судна. "Ты хоть в схемы рулевой посмотрел? Тут подшипники стерты, как мои сапоги после зимы", — бросает Вера, разворачивая чертежи на столе, заваленном гильзами и обрывками канатов. Генка, щурясь от дыма папиросы, хрипит: "К пятнице сделаем. Свистни Степанычу — пусть цепь с эсминца старого снимет". За стеной цеха Николай Петрович, слесарь с обожженными пальцами, учит подростка Жорку заклёпки ставить: "Не дёргай, как суслик, нажимай плавно — чтоб металл не порвало".

На рассвете судно выходит в Финский залив. В трюме кок Анна, дочь блокадных учителей, варит баланду из солёной кильки, ругаясь на солевые разводы на котле. Радист Матвей, бывший школьный учитель, ловит помехи в эфире: "Опять финны рыбу ловят — их станции гудят, как голодные чайки". Шторм ломает леерные ограждения; Генка, привязанный к мостику верёвкой, кричит рулевому: "Лево на борт давай, пока волна не перевернула нас, как блины на масленицу!". У причала в Таллине Вера, протирая масляные очки, замечает трещину в гребном валу: "До Риги доплывём, а обратно — только если ветром подует". Жорка, пряча за пазуху эстонский шоколад, бормочет: "Капитан, дай хоть отгрузочные ведомости подписать — а то мамка опять ворчать будет".