Кандид, или Оптимизм в XX веке (1960)

Кандид, худощавый паренек в потрепанном пиджаке, вылетает из парижской квартиры дяди-бонвивана после спора о марксизме. «Ищи свой оптимизм в сточных канавах!» – кричит тот, хлопая дверью. С вокзала Сен-Лазар он едет в Марсель, спит в портовых складах среди ящиков с туникой. На третью ночь знакомится с Кунигундой: она танцует чечетку в кабаре «Ле суар руж», пахнет дешевым одеколоном и жасмином. «Опять веришь, что завтра будет светлее?» – смеется она, поправляя сползший чулок. Он моет посуду за миску супа, прячет монеты в дырявый карман, повторяя: «А ты разве нет?»

Через год их вылавливают из Средиземного моря у берегов Алжира – беженцы с битком набитой лодки. Кандид чинит джипы у французских военных, Кунигунда шьет рваные шинели, обменивает сигареты на шоколад. В Оране натыкаются на Панглоса: бывший профессор торгует контрабандными книгами из тележки. «Видишь? Даже здесь есть спрос на Вольтера», – бормочет он, протягивая им потрепанный томик. В 62-м возвращаются в Париж, открывают кафе у рынка. По утрам она вытирает столики с остатками абсента, он разгружает ящики с луком. «Может, счастье – просто не быть расстрелянным у стены?» – говорит Кунигунда, разливая кофе. Кандид смотрит на дождь за окном: «Или иметь сухие носки».