Под землей (1963)

В заброшенном тоннеле метро за станцией «Парк Культуры» инженер-геодезист Игорь Семёнов натыкается на сеть подземных ходов, не указанных в чертежах. В ржавой нише он обнаруживает капсулу с документами 1947 года — протоколами закрытого заседания по проекту «Глубина-12», подписанными фамилией Берии. Игорь звонит Лидии Уваровой, физику из МГУ, с которой год назад ремонтировал печь на даче под Звенигородом: «Тут цифры по радиации… как в твоих экспериментах с цезием». Лидия, разбирая бумаги на кухне хрущёвки, замечает детские каракули на полях — рисунок трёхглазой птицы. Пачка «Казбека» валяется рядом с остывшим чаем, в который она макает сушки.

На следующее утро Лидия приносит плёнки с рассекреченными данными в Институт ядерных исследований. Виктор Громов, механик с обожжёнными пальцами, шепчет ей в коридоре: «В 52-м здесь двадцать человек сгорели за неделю. Говорили, тиф…». В подсобке ангарного цеха она сталкивается с Анной Коваль, дочерью пропавшего в 1956-м инженера-акустика. Анна перебирает катушки с записями шумов из шахт: «Они пытались заглушить то, что само звучало». Ночью Лидия замечает, что её дверь слегка приоткрыта — в ящике стола перевёрнута фотография матери, сделанная у озера Кара-Куль. Она прячет плёнки в банку с солёными огурцами, закапывает её в палисаднике, где вчера соседка ругалась из-за сгоревшей петрушки.