Яблоки сорок первого года (1969)

В деревне Горячино, под Смоленском, осенью 1941-го 16-летняя Лида Морозова и её двоюродный брат Сергей Волков собирают в колхозном саду антоновку. Лида, в заплатанном ватнике, пересчитывает ящики: «Сережа, тут семьдесят три. В прошлом году за три дня столько не набрали». Сергей, чиня плетень, бросает гильзу от патрона — вместо грузила на удочке: «Считай дальше. Завтра комиссар заберет, а мы на картошку». Вечерами Лида тайком сушит яблочные корки в печи — для чая раненым в госпитале, который устроили в школе. Их сосед, глуховатый дед Матвей, мастерит из огрызков куколок для младшей сестры Лиды, Кати: «Чтоб не ревела, как снаряды за рекой».

3 октября Сергей находит в заброшенном сарае раненого красноармейца Федора. Тот, с перебинтованной ногой, шепчет: «Немцы к Можайску прорвались… Ваши ящики — на передовую надо, срочно». Лида, размазывая сажу по щеке, прячет под полушубок карту расположения немецких складов, которую Федор вырвал из планшета. Сергей крадёт у деда Матвея лошадь — старый Мерин хромает, но тянет телегу с ящиками. На переправе через Свиягу Катя, спрятавшаяся в сене, роняет куклу из яблочной кожуры. «Ты куда?» — хрипит Лида. «С вами», — девчонка закусывает губу, пока телегу обстреливают с низколетящего «Мессершмитта». Федор, теряя сознание, давит на затвор самодельного обреза: «Научился, сволочь…»