Дядя Ваня (1970)

В имении Серебряковых, затерянном среди березовых перелесков, Иван Войницкий в засаленном пиджаке пересчитывает счета в кабинете с потрескавшимся паркетом. Его сестра, Мария Васильевна, щурится через пенсне над философскими трактатами, поправляя выцветший платок на плечах. Соня, в платье с заплаткой на локте, тайком наблюдает за доктором Астровым, который, разливая вишнёвое варенье в банки, бормочет: «Леса вырубают — реки мелеют. Скоро и людям тут дышать нечем будет». На кухне нянька Марина чистит картошку, ворча на Елену Андреевну, чьи парижские духи смешиваются с запахом печной золы.

Профессор Серебряков, раздражаясь от сквозняков, объявляет за ужином: «Продадим имение. Деньги позволят жить в городе достойно». Войницкий, стуча кулаком по столу, шипит: «27 лет я тут пахал, как ломовая лошадь, а теперь — мусор под ногами?». Ночью, прячась от дождя в сарае, он пытается целовать Елену, но та отстраняется: «Вы с ума сошли… здесь же крысы бегают». Соня, найдя Астрова пьяным у старого колодца, шепчет: «Папаша не прав, но он болен… помогите мне его понять». Утром профессор уезжает, забрав жену, а Войницкий, перебирая пожелтевшие расписки, глухо говорит Соне: «Работать будем. До весны дотянем».