Нетерпение чувств (1980)

В дождливом Лондоне Элеанор «Элли» Марлоу, журналистка с привычкой жевать мятные леденцы от стресса, находит в потёртом чемодане покойного отца письма на русском языке с пометкой *«Склад №7, Ливерпуль»*. Её сосед, Томас «Том» Уиттакер, американец-пианист, сбежавший из Нью-Йорка после скандала с украденными нотами, замечает на конвертах пятна чернил, похожие на метки с его старых партитур. «Это не совпадение, — бормочет он, разглядывая карту доков, — ты ищешь призраков, а они уже в холодильнике». Элли игнорирует его, но вечером застаёт Тома в своём подъезде, вытирающего кровь с костяшек пальцев после драки с незнакомцем в коричневом пальто.

В Чикаго сестра Тома, Клара, медсестра с татуировкой якоря на запястье, получает посылку: коробку винтажных пластинок, внутри которой застряла фотография Элли в возрасте пяти лет на фоне заброшенного кинотеатра *«Ройал»*. Клара звонит брату: «Ты влип в дерьмо глубже, чем в ’76-м». Тем временем Элли, проследив маршрут писем, пробирается на ливерпульский склад, где среди ржавых контейнеров находит ящик с кассетами. На одной — голос её матери, диктующей координаты: *«53°24’ с.ш., 2°59’ з.д. Сожги всё»*. Том, услышав запись, ломает стул о бетонную стену: «Это не координаты. Это адрес моего проклятого детского дома под Манчестером». Клара тем временем стирает следы, поджигая клинику, где работала, — в сейфе под столом она нашла те же русские символы, что и в письмах Элли.