Взлом (1988)

В старом доме на Карл-Маркс-аллее, в квартире с обоями в мелкий цветочек, Мартин Лангнер сидит у прослушки. На столе — катушечный магнитофон, папка с пометкой «Бергер, Томас» и остывший кофе в жестяной кружке. За окном — серый ноябрь, лужи покрыты льдом. Мартин записывает в блокнот: «19:45 — встреча с неизвестным в синей шапке. Передал книгу». Из наушников доносится скрип паркета: Томас, писатель-диссидент, передвигает мебель. Катя Фройнд, напарница Мартина, закуривает у окна. «Он просто переставляет стол, — бормочет она, — нам докладывать?» Мартин щёлкает ручкой: «Шульце хочет доказательств, а не бытовухи». В углу — детская пирамидка: Катя вчера забрала сына из садика, забыла убрать.

Через три дня Катя находит в мусоре Томаса черновики стихов. «Послушай, — тычет она пальцем в строчку, — *"Часы бьют пустоту, а мы меряем её шагами"*. Это же про нас». Мартин молчит, чинит провод от наушников паяльником. Вечером они следят за женой Бергера, Ингой, которая покупает в «Делич» дефицитный банановый сок. «Они же обычные люди», — Катя смотрит на снег. Начальник Шульце требует ускорить дело: «Или вы докажете связь с Западом, или я найду тех, кто сможет». Ночью Катя пробирается в архив, находит досье на себя — 1982 год, донос от соседки. Утром говорит Мартину: «Я больше не буду записывать его разговоры с дочкой». Он поворачивается к стене: «Тогда нам обоим конец».