Настоящей дружбе, проверенной годами и тяжелыми проблемами, не смогут помешать ни политические разногласия, ни религиозные предпочтения. И в этом можно легко убедиться, если посмотреть «Сахарный песок», который повествует о дружбе двух безгрешных мальчишек. Фреду и Йонасу всего лишь 10 лет, но ребята уже не представляют своей жизни друг без друга. Они живут на немецком полуострове Финкенвердер и встречаются каждый день, хотя их родители не особо одобряют эту дружбу. Ведь отец Фреда работает на
Фанни, 17-летняя школьница из Франции, отправляется в Германию на языковую поездку. В Лейпциге она знакомится с подругой по переписке Леной, увлеченной политическим активизмом. Чтобы впечатлить Лену, застенчивая Фанни создает образ другой жизни, но вскоре оказывается пленницей собственной лжи.
В старом доме на Карл-Маркс-аллее, в квартире с обоями в мелкий цветочек, Мартин Лангнер сидит у прослушки. На столе — катушечный магнитофон, папка с пометкой «Бергер, Томас» и остывший кофе в жестяной кружке. За окном — серый ноябрь, лужи покрыты льдом. Мартин записывает в блокнот: «19:45 — встреча с неизвестным в синей шапке. Передал книгу». Из наушников доносится скрип паркета: Томас, писатель-диссидент, передвигает мебель. Катя Фройнд, напарница Мартина, закуривает у окна. «Он просто
Лена, 23 года, каждое утро открывает кафе *Schwarze Wolke* в Берлине возле вокзала Шпандау. Замечает, что тени от проезжающих поездов стали задерживаться на стенах дольше обычного, будто прилипают. Её младший брат Юлиан, студент-физик, смеётся: «Ты опять не спала? Смотри, даже сахар в твоём эспрессо кристаллизуется в странные узоры». Однажды вечером, вынося мусор, Лена видит, как бродячий пёс сливается с тенью от фонаря, оставляя на асфальте горячий след в форме спирали. Записывает координаты в
Соня, 27 лет, в фартуке с пятнами от эспрессо, протирает стойку в кафе на углу Шёнхаузер-Аллее. Владелица Марта Хофман, 58, с пачкой счетов в дрожащих руках: «Через месяц банк заберет помещение. Даже шторы в залог». Из кухни доносится запах горелого миндаля — пекарь Лена забыла про кексы. Соня, не отрываясь от полировки бокала: «Дайте мне неделю. Устроим «ночь старых пластинок», Рави достанет винил из подвала». Марта хрипло смеется: «Ты думаешь, хипстеры спасют нас вместо кофе по 1,20?» Через
Лена, метеоролог с вечно спутанными рыжими волосами, каждое утро проверяла барометр на крыше старой станции в Кройцберге. Рядом трещал сломанный вентилятор, оставшийся от прошлого сотрудника. «Северный ветер, 60% осадков», — бормотала она, замечая, как Томас, её сосед-инженер, ворчит под дождём у автобусной остановки. «Ты же обещала солнце!» — кричал он, пряча под курткой свежий выпуск «Berliner Zeitung». Лена пожимала плечами: «Датчики вон с 80-х — не нравится, подари мне новые». Днём она
Ларс Мюллер, 32 года, моет полы в казино «Золотой лев» на окраине Берлина. Запах сигарет и перегара въелся в стены, а из динамиков трещит шансон. В пятницу вечером, когда клиент с кожаным портфелем проиграл последние евро, Ларс подобрал оброненный чек на 15 тысяч. «Парень, это не твои проблемы», — шепнул охранник Томас, забирая бумагу. На следующий день Ларс нашел в раздевалке записку: *«Мельбурнштрассе, 19. 22:00. Приходи, если хочешь дышать»*. В кармане — польская монета с царапиной в виде
Вальтер, засунув пачку сигарет в карман потрёпанной кожаной куртки, притащил Франка в бар «Цум шварцен Камель» возле Лихтенбергского моста. Франк, кряхтя, уселся на стул — колени уже не те, да и таблетки от давления в сумке позвякивали. «Ты помнишь склад на Фридрихсхайн? — Вальтер стукнул кулаком по липкому столику. — Там теперь ювелирный цех. Без сигналки, охрана — два пенса». Эрика, услышав шум из кухни, бросила губку в раковину: «Опять твои бредни? Хоть бы посуду помыл, старый дурак».
Представь: шестидесятые, балтийский ветер гудит в рыбацких сетях, а в воздухе пахнет солью и свободой. Вот в эту глушь, где даже чайки скучают, возвращается Стелла — вся такая из лондонского тумана, с учебниками под мышкой. Ну учитель английского, ага. Только представь: первая же неделя в школе — и бац! Восемнадцатилетний Кристиан с глазами, как штормовое море. Честно, я до сих пор не пойму, как они умудрились так быстро... Ну, знаешь, эти взгляды на переменах, случайные касания у доски. Все
Знаешь, эта история про Джесс — ту самую девчонку с виолончелью, которая вроде бы всё делает правильно: переезжает с парнем в новую квартиру, пытается быть взрослой... Ан нет. Вместо романтики — вечный ремонт у соседей, скрипучие полы и бесконечные перепалки через стену. Лоренцо, её бойфренд, вроде и старается поддерживать, но чувствую я — что-то тут нечисто. То ли квартира проклятая, то ли она сама начинает сходить с катуток. Стены будто шепчут гадости по ночам, а виолончель — та вообще